Современный зарубежный детектив-14. Книги 1-22 - Себастьян Фитцек

Фрэнсис Эдвардс, который направился по проходу к дверям. Судя по стиснутым зубам, он едва сдерживал ярость. Встречный допрос Кейт явно оказался нелегким испытанием для Фрэнсиса, особенно после детального описания травм, нанесенных его дочери.

Увидев, что Эдвардс направляется к дверям, со своего места поднялся невысокий толстый мужчина – тот самый тип в том же самом твидовом пиджаке, который прошлым вечером утешал Фрэнсиса на заднем сиденье патрульной машины. Не сказав Фрэнсису ни слова, толстяк обнял его за плечи и вывел из зала суда.

Когда они проходили мимо Блок, направляясь к выходу, она повернулась и спросила у сидевшей рядом с ней дамы, который час. Оказалось, что уже пятый.

Дождавшись, когда за двумя мужчинами закроются двери, Блок сосчитала в уме до пяти, а затем встала и тоже двинулась к выходу.

Из коридора она мельком увидела, как оба вышли на улицу и свернули налево, к парковке, и последовала за ними, держась на почтительном расстоянии. У входа задержалась, прислушиваясь. Звук захлопывающихся автомобильных дверей, а затем глухое побулькивание V-образной «восьмерки» послужили ей сигналом. Тоже свернув налево от здания суда к стоянке, она увидела обоих мужчин в кабине красного пикапа. Машина была новенькой и, судя по всему, недешевой.

Добравшись до своего «Шевроле», Блок завела мотор, но пикап все так и стоял, не трогаясь с места. Вытащив мобильник, она набрала номер. Не так давно Блок еще служила в полиции, и еще меньше времени прошло с тех пор, как она работала консультантом в правоохранительных органах, занимаясь в основном повышением квалификации полицейских – вела курсы самообороны без применения летальных средств, а также продвинутого вождения. На звонок быстро ответили, после чего Блок представилась, назвала номерной знак пикапа, попросила пробить его по базам и сразу же завершила разговор.

Менее чем через минуту зазвонил ее сотовый, и женский голос произнес: «Ксавье Грубер, полная проверка по базам займет некоторое время, но приводов и судимостей нет», после чего ответившая продиктовала адрес и повесила трубку. Для них обоих было проще и безопасней избегать любезностей. Только факты.

Блок ввела имя и фамилию в поиск на своем телефоне и вскоре рассматривала на экране фото мужчины, которого только что видела. Это был профессор Ксавье Грубер, числившийся на химическом факультете Алабамского университета деканом. Просмотрев остальные результаты поиска, Блок нашла пресс-релиз, в котором говорилось, что Грубер в настоящее время отстранен от работы на длительный срок в ожидании дисциплинарного слушания. Похоже, что на каком-то политическом митинге он выступил с речью, в которой содержались призывы касательно превосходства белой расы.

Через несколько минут на стоянку въехал другой пикап, на этот раз синий и гораздо более старый, и припарковался вплотную к машине Грубера. Водитель синего пикапа высунулся из окна, о чем-то коротко переговорил с профессором и тут же выехал со стоянки. Грубер пристроился за ним, а Фрэнсис по-прежнему сидел справа от него на пассажирском сиденье.

Блок подождала, пока обе машины не выедут со стоянки, прежде чем двинуться следом. Потерять их она не опасалась – над кузовом синего пикапа трещал на ветру флаг Конфедерации на пятифутовом флагштоке. Опасность упустить преследуемых ей не грозила. Проехав совсем немного, вскоре они припарковались на одной из городских улиц – вышли из машин и подошли к двери рядом со входом в фирму под названием «Бакстаунские страховые услуги». Контора выглядела так, словно была уже давно закрыта. Блок предположила, что эта дверь ведет в помещение этажом выше – может, в квартиру. Она хорошо разглядела водителя синего пикапа и сразу узнала человека, которого видела всего пару дней назад. Брайан Денвир – так было написано в его водительских правах. Сегодня при нем не было ни бронежилета, ни винтовки на плече, но Блок заметила пристегнутый к поясу «Глок». Грубер прихватил с собой объемистый черный чемодан, и они все вместе скрылись внутри.

Не прошло и минуты, как Блок увидела свет, льющийся из мансардного окна. Поблизости не имелось удобных мест, откуда можно было бы заглянуть внутрь, поэтому ей ничего другого не оставалось, кроме как просто ждать. Наблюдая за входной дверью, она продолжала ждать какой-либо информации на Грубера, которые могла иметься на него в распоряжении правоохранительных органов. Ей уже сообщили, что Грубер ранее не был судим, но где-то он все-таки засветился, и с доступом к подобным сведениям, похоже, возникли какие-то трудности. Теряя терпение, Блок уже собиралась опять позвонить своему контактному лицу, когда позвонили ей самой.

– Что-то на него есть, но у меня нет допуска, – произнес тот же голос, после чего тут же отключился.

Судя по тому, что Грубера отстранили от работы в университете по подозрению в расистских взглядах, а также учитывая тот факт, что он водил компанию с Брайаном Денвиром, Блок подозревала, что Грубер находился в каком-то списке «лиц под наблюдением». Странное все-таки время, чтобы быть американцем, подумала она. После одиннадцатого сентября [318] единственная наибольшая угроза исходила от иностранных террористов. Ситуация изменилась. ФБР, Агентство национальной безопасности и прочие разведывательные и правоохранительные органы все чаще признавали, что наибольшая угроза для страны ныне исходит от местных террористических групп, выступающих за превосходство белой расы, которые становятся все более хорошо организованными и финансируемыми.

Блок припомнился нож, найденный в шее Коди Уоррена. И эмблема на нем – символ «Белой Камелии». При этой мысли запершило в горле, живот скрутило узлом. Блок не любила испытывать эмоции, считая, что чувства плохо уживаются с холодной рациональностью и фактами. А это были основные инструменты ее ремесла. Однако иногда, как бы она ни боролась с собой, чувства брали верх над мыслями, подавляя их. С самых юных лет Блок с опаской относилась к эмоциям. По большей части она их просто не понимала. Они были сложными, трудно контролируемыми, и никакой пользы от них вроде как не было. Хоть Блок и выказывала привязанность по отношению к своей семье, своей лучшей подруге Кейт, а иногда и к женщинам, с которыми встречалась, с другими людьми она предпочитала сохранять дистанцию, возводя барьеры, как физические, так и психологические. Избегала рукопожатий – а объятий уж точно – и была крайне немногословной.

Но то и дело все эти ее методы, барьеры, критический склад ума – все в одночасье рушилось. С тех пор, как она восстановила отношения с Кейт и стала работать следователем-оперативником в юридической фирме, это происходило все чаще. Ей нравились Эдди и Гарри. И то, что она впустила их в свою жизнь, стало причиной того, что глубокие