Современный зарубежный детектив-14. Книги 1-22 - Себастьян Фитцек

Он начал считать про себя. Сэнди нервно вздохнула, провела рукой по волосам, затем закрыла ими лицо.

– Три, – вслух произнес Корн.

Она обхватила себя руками за плечи и кивнула.

– Вы собираетесь арестовать меня за то, чего я не совершала… Да, я разговаривала с Флинном. Я продала ему свою машину около недели назад. Он хотел знать, почему я не сказала судье, что встречалась с ним раньше. Вот и всё.

– Двадцать лет, Сэнди. Подумай об этом. Это твой последний шанс. Ты соглашаешься дать показания. Заявишь под протокол, что Флинн подкупил тебя, или твоя жизнь на этом закончена.

Сэнди наконец опустила голову, кивнула.

– Я не хочу попасть в тюрьму, я сделаю это.

Губы Корна раздвинулись в некоем подобии улыбки.

– Ну вот и умница. Только не подведи меня. Сейчас помощник шерифа Леонард поднимется сюда и сфотографирует эти деньги. Просто в качестве доказательства, что они у тебя есть. Можешь называть это страховкой. И даже не думай сказать об этом Флинну. Если я не смогу упрятать за решетку его, мне придется довольствоваться тобой.

Глава 54

Пастор

– Все уже тут? – спросил Грубер.

– Все, кроме Фрэнсиса, – ответил Пастор.

– Эта жара просто убивает меня, – пожаловался профессор, вытирая лоб носовым платком, прежде чем осторожно перешагнуть через ствол упавшего дерева. Маленький фонарик, который он держал в другой руке, светил едва-едва. Пробираясь по лесу, Грубер пытался не отставать от Денвира, который шел впереди, прокладывая путь. Пастор двигался самым последним, вслед за Грубером.

– Почему мы всю дорогу встречаемся черт знает где? – продолжал ворчать Грубер.

– Потому что завтра седьмой день. До расплаты уже всего ничего. Все приготовления практически закончены, и я не хочу, чтобы нас видели вместе. Никто не появляется здесь в такое время суток. Ни охотники, ни рыбаки. Нам нужно все окончательно обсудить. Убедиться, что мы готовы, – сказал Пастор.

Впереди показалась поляна, и, когда они вышли из-за деревьев, местность начала подниматься вверх, образуя нечто вроде крутого берегового откоса.

– Некогда Локсахатчи протекала прямо через эту часть леса, – сказал Пастор.

Грубер промолчал. История этой местности его ничуть не интересовала – то, чего Пастор никогда не понимал. Грубер был человеком науки. Ему нравились цифры, химические вещества, реакции, которые можно было предсказать, основываясь на объективных данных. Личный круг чтения привел его к тому, что он применил свой научный ум к некоторым из самых отвратительных социальных теорий. Был готов обсуждать эти темы часами. Евгеника [321]… Контроль за рождаемостью… И, естественно, в итоге и то, что Грубер именовал «радикальной расовой теорией», хотя, конечно, в этом не было ничего радикального. Только не для Пастора. Для него все это было предельно ясно и продолжалось на протяжении более двух тысяч лет. Белая раса, несомненно, высшая и доминирующая раса на планете. Которая не должна разбавляться кровью других людей. Об этом говорится в Библии. По мнению Пастора, день, когда Соединенные Штаты отменили рабство, был ошибкой. Библия не объявляла рабство вне закона – не называла его грехом. Это был естественный ход вещей.

– Посмотрите-ка туда, – сказал Пастор, посветив фонариком на участок откоса.

В густой траве там виднелось небольшое скопление цветов, которые отчаянно пытались подняться выше окружающих их зеленых стеблей.

– Белые камелии, – сказал Пастор. – Видите, как эта сорная трава пытается их задушить? Мы не можем допустить, чтобы нечто подобное случилось и с нами, джентльмены. Мы должны быть сильными и стремиться к солнечному свету.

– Далеко ли еще? Я нигде не вижу остальных, – сказал Грубер.

– Они на другой стороне, – сказал Денвир, стоя на вершине откоса и светя фонариком в лощину внизу.

– Очень скоро мы все будем вместе, – заверил Пастор.

В «Белой камелии» их было семеро, включая Пастора.

Брайан Денвир, узколобый фанатик, который искренне верил в то, что в Розуэлле действительно побывали инопланетяне [322]; верил в масштабный правительственный заговор демократов, в результате которого «глубинное государство» управляло бандой педофилов из подсобки вашингтонской пиццерии [323], а также в то, что нацисты по крайней мере в чем-то были правы – они просто делали это не так, как надо. После Брайана появился Грубер, а затем еще трое. Ричард Барнс был богатым фермером, выращивавшим арахис, который просто обожал свои стволы и флаг Конфедерации и за всю свою жизнь не нанял ни одного афроамериканца. Следующими были два брата – один врач, а другой юрист. Братья Рид выросли в Мобиле и никогда ни в чем не нуждались. Упорный труд помог их отцу продвинуться по службе в полицейском управлении Мобила до довольно высокой руководящей должности, несмотря на его открытый и очевидный расизм. Братья были сделаны из того же теста. Богатые и влиятельные, они тайно финансировали это дело.

Пастор смотрел, как Грубер поднимается на вершину откоса и заглядывает за гребень.

– Господи, – опешил Грубер. – Что тут произошло?

Пастор тоже посмотрел вниз, на мертвые тела Ричарда Барнса, Коула Рида и Сета Рида. Все они были убиты выстрелами в грудь и голову.

Грубер был умен. В этом не было никаких сомнений. Он мог солгать, мог привести убедительные аргументы в защиту своих взглядов и даже знал, как собрать взрывное устройство, – но никогда не отличался чисто житейской сообразительностью.

Только когда Денвир вытащил свой «Дезерт Игл» [324], до профессора дошло, что случилось с другими членами «Белой камелии», когда их полезность для организации была исчерпана. Он поднял руки, словно сдаваясь, и упал на колени, но, прежде чем успел попросить пощады, пистолет в руке у Денвира коротко дернулся, плюнув огнем.

Денвир столкнул тело Грубера с откоса, затем прицелился и произвел еще два выстрела. Все еще сжимая в руке раскаленный пистолет, он посмотрел на тела внизу и спросил:

– А когда я вам больше не буду нужен, вы тоже меня убьете, как и остальных?

Пастор покачал головой, отыскивая взглядом кирку, которую оставил на берегу.

– Тебе не о чем беспокоиться, Брайан. Они были не такими, как мы с тобой. Мы знаем, что нужно делать, и у нас хватит на это смелости. Грубер мог изготовить бомбу, но у него не хватило духу привести ее в действие. Ты никогда не задумывался, почему те устройства в церквях так и не взорвались?

– Вы хотите сказать, что он специально их испортил?

– Именно это я и имею в