Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

стена, любой прохожий мог просто заглянуть за угол и обнаружить их там. Но улица, на которую они свернули, была пуста, и они вели себя тихо. В этот момент ему представилось, что они вдвоем против всего мира.

– Джо, – прошептала Мэгги, и он откинул назад ее волосы, сильно прикусив сладкую мочку ее уха. Она тихо застонала, и он подумал: «О, Мэгс, что я делаю? Что я наделал?» Ибо здесь, в вечном настоящем, с его неотразимым обещанием романтики, он хотел только одного – снова слиться с ней, вернуть все как было раньше. В этот момент он желал, чтобы Лила никогда не появлялась в его жизни.

Он прижал Мэгги к стене, и она обхватила его ногами за пояс, ее пальцы теребили пуговицу на его брюках. Она резко вдохнула, когда его рука нашла ее горло, крепко надавив на теплые нежные жилки. И когда Джона страстно вошел в нее, ему показалось, что ничего, кроме них, нет и быть не может, и только они оставались соединенными, глубоко погруженными друг в друга навечно. Если бы только весь мир был лишь для них двоих и ничто не стояло между ними!

Внезапный укол вернул его на поверхность – яркая боль чуть ниже бедра. Он вздрогнул, и опять что-то вонзилось в него. Пальцы Мэгги блуждали по его волосам, ее губы нежно касались его шеи, она ничего не подозревала. Все еще держа ее, Джона опустил руку вниз, пытаясь обнаружить источник. Его пальцы коснулись куртки, прошлись по краю наружного кармана. Вслепую он сунул руку внутрь, нащупал кусочек металла, согретый теплом Мэгги, его зазубренную форму ни с чем нельзя было спутать.

Ключ.

6

Терапевтический дневник Лилы

для Джоны Гэбриэла

Запись № 3

27 июля

Дражайший дневник!

Прежде чем я углублюсь в жизнь и времена Лилы Крейн, крупнейшей в мире катастрофы, позволь мне сначала извиниться. Джона, я ужасно переживаю из-за недоразумения на открытии галереи вчера вечером. Конечно, теперь я понимаю, как, должно быть, выглядело мое поведение: в лучшем случае глупым, а в худшем… коварным? Я заметила, что Мэгги поначалу была немного холодна со мной, очень надеюсь, что ненароком не обидела ее. Я, конечно, ее не знаю, но то немногое, что я видела, мне очень нравится. В ходе короткого разговора в тот вечер, думаю, мне удалось устранить недопонимание. С твоего благословения я хотела исполнить свои намерения и поддержать Мэгги, купив «Икара». Это будет правильно? Джона, правда в том, что, хотя мои средства могут быть ужасно грязными, мои мотивы всегда были чисты.

Что ж, ладно. Перейдем к главной новости: мой жених исчез.

Прошло тридцать три часа – ну, сейчас уже тридцать три с половиной – с тех пор, как я вернулась домой после того, как пила с Домиником и Фредди, и обнаружила, что Курт ждет меня в темноте, желая наказать за то, что я унизила его на съемочной площадке. Когда он насытился, я была слишком слаба, чтобы доползти наверх в постель. Я закончила последнюю запись и успела отправить ее тебе, а потом обессиленно упала на ковер в гостиной. Когда я очнулась утром, Курта уже не было.

Я приехала на съемочную площадку, надеясь, что он, возможно, выплеснул всю ярость и вернулся к работе… но эти надежды оказались напрасны. Весь день продюсеры, съемочная группа, его агенты и менеджер переписывались, звонили, отправляли электронные письма Курту, пытаясь достучаться до него. Мне почти удалось сдержаться – я знала, что была последним человеком в мире, от которого он хотел бы что-то услышать, – но к концу дня напряжение достигло апогея, тысячи и тысячи долларов вылетали на ветер с каждым потерянным часом, и дым валил у всех из ушей… так что я, наконец, не выдержала и отправила Курту одно-единственное сообщение:

Мы можем поговорить, пожалуйста?

Оно, конечно, не вызвало никакого отклика.

Он поступал так и раньше. Когда Курт по-настоящему злится, он исчезает. Мало того что такое поведение и само по себе глубоко вызывающее, Курт знает, что в данный момент его исчезновение способно причинить мне наибольшую боль. Видишь ли, Джона, фильм, к сожалению, не может продолжаться без него (подробнее об этом позже); так что, пока он не появится, производство полностью остановлено, и с каждой потерянной минутой мы теряем деньги, которых у нас просто нет. Отказываясь от этой работы, Курт намеренно подвергает «Ночь» опасности.

К концу дня я обнаружила, что у меня начинается приступ паники, и снова почувствовала необходимость принять транквилизатор, чтобы спасти себя. (Примечание: Джона, из-за всего, что происходило, я чувствовала необходимость принимать его все чаще и чаще… и я начинаю беспокоиться, что действительно становлюсь зависимой, как ты и предупреждал. Что бы ты порекомендовал?) Итак – не то, чтобы наркотики когда-либо должны были служить оправданием – но, возможно, эта маленькая синяя таблетка была частично ответственна за мои затуманенные суждения прошлой ночью? Как бы то ни было, в скомпрометированном состоянии я тупо думала, что смогу исправить хотя бы одну ошибку в жизни, привлекая немного позитивного внимания к работам Мэгги. (Я очень надеюсь, что, несмотря на сопутствующий ущерб, наше с Фредди появление немного помогло.) Но хватит об этом.

И вот оно, следующее утро, а от Курта по-прежнему ни весточки. Джона, я теряюсь в догадках. Если этот проект развалится, не думаю, что смогу это вынести. Поэтому я иду к единственному человеку в мире, который знает всю грязную правду о моей ситуации, единственному человеку, имеющему достаточно влияния на Курта Ройалла, чтобы убедить его вернуться.

Я иду к маме.

– Лила.

Кадр с матерью в тапочках, халате и грязевой маске в дверях ее квартиры в Верхнем Ист-Сайде. Я выхожу из лифта «птичья клетка», за моей спиной оператор закрывает латунные двери, и лифт начинает дребезжащий спуск. Мама держит телефон на расстоянии от влажной массы на лице; даже с того места, где я стою, слышны крики на другом конце провода.

– Не хочешь рассказать мне, что, черт возьми, произошло? – спрашивает она меня с фальшивой нежностью.

Я указываю на ее телефон, прикладываю палец к губам, но она машет рукой, успокаивая меня.

– Дорогая, пожалуйста. Я отключила микрофон.

Тем не менее я говорю тихо (учитывая мамину технологическую несостоятельность, никогда нельзя быть слишком уверенным).

– Кто на связи?

– Это Бобби Старр и вся команда Olympus, яростно размахивающие своими мини-корнишонами, – говорит она. – Они переругались со всеми русскими инвесторами «Ночи», которые в последние