Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

мимо этого чистого, яркого света в конце причала, который, кажется, разгорается все сильнее и сильнее на фоне быстро сгущающейся темноты, и я вздыхаю, молча прощаясь с Монтоком, с фильмом, с жизнью, которую себе представляла. А затем – в мгновение ока – пылающее солнце опускается за поверхность и вода наполняется его кровью.

* * *

Много позже, во мраке ночи, мы с Фредди садимся в автомобиль и отправляемся в долгую поездку обратно в город. Проезжая многочисленные уютные, темные городки Хэмптонса, мы все еще чувствуем кайф от празднества и взволнованно обсуждаем наши надежды и мечты о будущем фильма. Я интересуюсь мнением Фреда относительно двух альтернативных концовок, которые мы сняли: одна остается верной Фицджеральду, в ней Дик медленно исчезает в безвестности. Но другой, более драматичный финал фильма я придумала совсем недавно:

– Ничего не могу с собой поделать, Фред, – говорю я. – Просто мне кажется таким разочарованием, что Николь, увидев Дика стоящим на краю пропасти, испытывает регрессивное желание вернуться к нему еще раз, и только Томми сдерживает ее. Это явно мужская версия событий. – Я нетерпеливо трясу головой. – Фицджеральду пришла в голову идея зеленого света Гэтсби там, на Французской Ривьере, где первоначально разворачивались события «Ночи», не так ли? И мы только что сняли адаптацию здесь, на изящном, буйном острове, который простирается к востоку от Нью – Йорка[31] – в двух шагах от дома Гэтсби. Слияние этих миров почти напрашивается на одобрение. Только представь себе: вот Дик, потерянный и одинокий, на краю обрыва… – Я затихаю. – Николь было бы нетрудно представить его смерть как самоубийство, не так ли?

Мы обсуждаем последствия двух возможных концовок фильма, но я просто ничего не могу с собой поделать: у меня есть явное предпочтение. Поскольку ты истинный поклонник Фицджеральда, Джона, мне интересно узнать твое мнение. Достаточно ли Дику просто раствориться в безвестности? Или это слишком легкий исход для него? И то, что ему разрешили просто исчезнуть, не означает ли, что ему очень повезло? В конце концов, есть ли справедливая плата за преступления Дика, которая позволила бы Николь уйти свободной женщиной?

Когда уровень нашего адреналина спадает, мы поднимаем стекло для уединения, затем, очень тихо, я рассказываю Фредди о приготовлениях к моему тайному отъезду – все это я смогла осуществить, только представив твой всезнающий, безукоризненный голос, направляющий и инструктирующий меня. Я признаюсь Фреду, что закрыла совместные финансы и лишила Курта доступа ко всем моим личным счетам; наняла адвоката, если придется обратиться за помощью в дальнейшем; собрала чемодан с предметами первой необходимости, ценностями, важными памятными вещами (на случай, если Курт в гневе станет мстительным); и наняла частную компанию, чтобы они упаковали и перевезли мои оставшиеся вещи, как только я уеду. Я спрашиваю Фреда, не будет ли он любезен проконтролировать этот процесс в мое отсутствие и в последний раз выступить в качестве моего посредника и защитника. Он с готовностью соглашается.

Мое волнение, должно быть, очевидно, потому что Фред сразу догадывается, что я бегу не просто от жизни с Куртом, я бегу к кому-то. Когда он намекает на это, я ужасно краснею, а Фредди тихо присвистывает и спрашивает, кто этот счастливчик. И вот я открываю ему, что мой таинственный мужчина тот самый человек, которого он встретил на открытии галереи: я рассказываю ему о тебе все, Джона, о нас (о нас!), о том, что мы собираемся быть вместе. Я восхищаюсь тобой, нашими совместными сеансами, твоей непревзойденной репутацией спасителя жертв домашнего насилия. Но, к моему удивлению, Фредди реагирует не так, как я надеялась.

– Итак, позволь мне внести ясность, – говорит Фред. – Этот парень специализируется на работе с избитыми женщинами. Он заставляет тебя выложить все секреты о Курте, застает тебя в самый уязвимый момент, а потом изменяет своей невесте и заявляется с обещанием стать твоим защитником?

Я ощетиниваюсь.

– В твоих устах он выглядит манипулятором.

Он фыркает.

– А разве нет?

– Вовсе нет! Фредди, я первой призналась в чувствах. Если уж на то пошло, я соблазнила его.

– Лила, перестань. Он уже определил твои чувства к нему как перенос. Чем они, очевидно, и являются. И даже в этом случае он предпочел действовать непрофессионально. Не остановил тебя. Вместо этого он держал паузу до тех пор, пока ты не оказалась в самом отчаянном положении, беззащитной и одинокой, в новом убежище, о котором никто, кроме тебя, не знает, а затем практически навязался тебе. Не так ли?

Я затихаю.

– Это было совсем не так, – мягко возражаю я.

– Верно. Точно так же, как ты уговорила себя поверить, что Курт не был сексуальным маньяком. – Он вздыхает, затем говорит более мягко. – Милая, мне жаль, но у тебя искаженное видение. Ты позволяешь этим ненадежным людям убедить тебя доверять им и действуешь вслепую. Ты всерьез считаешь, что разумно сломя голову бросаться в эти отношения?

Он переплетает свои пальцы с моими, нежно сжимает.

– Послушай того, кто только что вышел из абьюзивных отношений, хорошо? – Он многозначительно смотрит на меня. – Ты знаешь, я все понимаю: у меня тоже был партнер-социопат. И я сделал выбор. И все благодаря тебе. Позволь мне помочь тебе сейчас, Лила, так же как ты помогла мне. – Он нежно гладит меня по волосам. – Я мог бы увести тебя подальше от всего этого. Мы могли бы вместе отправиться в приключение, куда угодно, куда захочешь. Ты могла бы позволить себе немного побыть в одиночестве. Дать пыли осесть, проветрить голову.

Когда я продолжаю молчать, он добавляет:

– Кроме всего прочего, это грубое злоупотребление доверием. Этот парень должен лишиться лицензии. Ему следует на всю жизнь запретить приближаться к любой подвергшейся насилию женщине.

– Фред, ты его не знаешь! – Я протестую. – Ты изображаешь его ужасным хищником, но это не так! Я влюбилась в него!

– Ты только думаешь, что влюбилась. – Он качает головой, на мгновение замолкает. – Кстати, кто вообще этот парень? – внезапно спрашивает он. – Что тебе известно о его прошлом? Его послужной список?

– Не так уж много, – пожимаю я плечами, затем добавляю: – мы оба учились в Принстоне.

– Что? – Фредди моргает. – Вы ведь не пересекались, не так ли?

– По-видимому, это происходило целый год, – говорю я. – Но мы не догадывались об этом, пока не подсчитали.

– Лила. – Он смотрит на меня, вздыхает. – Милая, ты слишком доверчива и всегда хочешь видеть в людях самое лучшее. Но, думая об этом парне, я слышу много тревожных сигналов. У меня плохое предчувствие по поводу всего…

– Фредди, брось! – восклицаю я, перебивая. – Ты не можешь, пожалуйста, просто порадоваться за меня? Я разрываю ужасные