Современный зарубежный детектив-14. Книги 1-22 - Себастьян Фитцек

Она могла бы добавить: «Это ведь я читала все те книги, которые должен был читать ты перед тем, как брать интервью у кого-то. Помнишь?»

Но она не стала.

– Что ж, расскажи нам все, – на этот раз он бросил взгляд на лавандовую обложку, – о «Послесловии».

И она рассказала. Теперь она уже знала, что говорить, проведя целый месяц в дороге, а до того пару раз пообщавшись с публицистами «Макмиллана», в том числе с инструктором по работе со СМИ, которого пригласили для консультаций, но Анне на самом деле не требовалось особого руководства. Годы общения с авторами – хорошими и плохими, – когда они расхаживали по этим комнатам в Сиэтле, и наблюдения за Джейком, когда он разговаривал с интервьюерами – хорошими и плохими, – а после этого ее собственные попытки выступать от лица покойного мужа, когда была издана его последняя, посмертная книга, еще до того, как было написано хоть единое слово ее «Послесловия»… Все это хорошо ее подготовило. Она не забывала прислушиваться к себе, когда говорила об этом предмете – о романе, – тщательно подбирая слова, которые, как она знала, были самыми эффектными: путешествие, горе, шок, ужас, жалость, сострадание, гнев, принятие. Она могла бы написать целый монолог в манере Элизабет Кюблер-Росс[345], даже не будучи вдовой Джейка. Но, наверное, так было лучше.

– Ладно, верю, – сказал Рэнди с достойной восхищения сдержанностью.

– Да. Но написание «Послесловия» по-настоящему помогло мне пройти через все. И знаешь, мы должны уметь говорить о таких вещах. Даже люди, любящие поговорить – я ни на кого не намекаю, – которые умеют обсуждать что угодно с кем угодно, почему-то избегают затрагивать тему смерти. А смерть от самоубийства – это тем более стигматизированная тема. Но многие люди знают кого-то, кто покончил с собой, и им тоже важно чувствовать себя в хорошей компании.

Она заметила, что он таращится на нее, но не взглядом «ты все же горячая штучка», а взглядом «когда это ты стала такой высокопарной»? Она решила не оставлять это без внимания.

– Догадываюсь, о чем ты думаешь: куда делась моя прежняя непробиваемая помощница, которая обрабатывала за меня самых твердолобых публицистов на Западном побережье?

Рэнди издал хриплый смешок, явно непроизвольный.

– Я прежняя никуда не делась, поверь мне. Иначе я бы не выдержала последние пару лет. Но я теперь стала еще и вдовой, и такой поворот я могла предположить в последнюю очередь. Ну, в предпоследнюю. Чего я точно не могла предполагать, так это того, что приду на передачу Рэнди Джонсона и буду рассказывать миру о своем дебютном романе. Но мне повезло. Я нашла способ взять всю боль, которую испытывала, и превратить ее во что-то стоящее. И должна сказать тебе, Рэнди, что получила по-настоящему мощную отдачу от читателей. Знаешь, когда люди подходят к тебе с экземпляром твоей книги, и она вся такая замызганная, потому что они загибали страницы и, может, уронили ее в ванную или сломали корешок, и теперь она раскрывается на странице, которую они много раз перечитывали, и на полях заметки и подчеркивания, или, может, стикеры, отмечающие места, к которым им хотелось бы вернуться… И ты ощущаешь с ними такую связь. Меня это по-настоящему трогает.

Но Рэнди не повелся. Рэнди, разумеется, был Рэнди.

– Я никогда от тебя не слышал, чтобы ты хотела написать роман.

– Потому что я сама этого не знала. Мне нравилось быть читательницей, но мой муж что-то раскрыл во мне. Как я уже сказала, нам недолго довелось прожить вместе. Но то время, что нам было отпущено…

Она заставила себя умолкнуть. Не то пришлось бы произносить что-то из серии «озарило мою дальнейшую жизнь», и тогда Рэнди точно срезал бы ее крепким словцом. Может, он не был знаком с сочинениями Сэмюэла Беккета, но он уважал лексикон «Терминатора».

– Получается, у тебя автобиографическая книга? – предположил он.

«Ну, еще бы», – подумала Анна.

– Это можно сказать о многих дебютных романах, и я думаю, что мой – не исключение. Говорят: пиши о том, что знаешь. К сожалению, я знаю, что значит потерять блестящего и любящего мужа, который покончил с собой, когда я этого совсем не ждешь.

– Значит, он тебя удивил?

Он сочился молоком сердечной доброты, душка Рэнди.

– Трудно было не удивиться. И все, с кем я говорила об этом, со мной соглашаются. Даже если человек проговаривался о своих намерениях, предупреждая близких. Даже если уже делал попытки. Все равно. Такое застает врасплох. Нужна страшная решимость, чтобы лишить себя жизни, даже просто спланировать такое, а потом осуществить – и это поразительно. В случае с Джейком я была совершенно ошарашена. Я знала, что он расстроен. К нему кто-то приставал в интернете. Но я и мысли не допускала, что он дойдет до такого отчаяния.

В глазах у Рэнди вспыхнул огонек. Приставания были его темой.

– Что значит – приставал?

Она вздохнула прямо в микрофон.

– Обвинял его в плагиате. Без малейших доказательств. Просто всякие инсинуации. Джейк был в ужасе. Для писателя нет ничего хуже, чем услышать такое, а Джейк был непревзойденным писателем. Для него это был принципиальный вопрос. И конечно, мы так и не выяснили, кто за всем стоял. А потому никак не могли воспрепятствовать.

– А ты уверена, что это неправда? – сказал Рэнди. – Ты ведь познакомилась с ним уже после того, как он написал эту книгу? Откуда тебе знать, что он не стащил ее у кого-то?

– Ни за что. Он бы никогда не пошел на такое.

– Что ж, как скажешь. То есть ты ведь с ним не больше года прожила, если не меньше.

«Не меньше», – отметила она. Значит, ему было не все равно.

– Хотела бы дольше.

Молодая продюсер рядом с ней подняла лист с надписью, как делала когда-то она сама. На листе было написано: ЗВОНОК.

Рэнди взглянул на лист, словно сомневаясь, что кто-то действительно позвонил им.

– Ну, окей, – сказал он. – У нас пара звонков. Лори? Из Белвью? Как делишки?

– О… Здрасьте! – сказала Лори из Белвью. – Э-э-э, Анна? Я только хотела сказать, что ваша книга – она такая… ну… потрясающая. Не верится, что это первая книга.

– Спасибо большое, – сказала Анна, добавив в голос теплоты.

– Можно еще вас спросить, как отнеслась семья вашего мужа к тому, что вы написали об этом? То есть вы их спрашивали, или как все было?

Анна вообще-то не спрашивала. Но родители Джейка все равно продолжали с ней видеться. Они так же встречались с ней каждый месяц за бранчами на Манхэттене. Это ее напрягало, но отказать им она не решалась.