Убийство между строк - Грета Фогель

Если честно, напиток и правда был восхитительным, вот только я отказывалась добавлять в него молоко и довольствовалась одним медом вместо сахара.

– И зная этот факт, сестрица, ты все равно уговариваешь меня однажды жениться. Я тебе так надоел? – Майк никогда не упускал шанса по-доброму подколоть Лидию.

Иногда, особенно находясь в компании этих двоих, я жалела, что была единственным ребенком в семье.

– У тебя ошибка атрибуции. Я не говорю, что большую часть женатых мужчин вдруг разом решили прикончить их супруги. Не то чтобы начались какие-то Голодные игры или был открыт сезон охоты на мужей, а мы все пропустили, так как не смотрим новости…

– Так все-таки как мы заманим в книжный вдову Фримена? И мы, кстати, так и не сняли подозрения с трех домохозяек, фигурировавших в романе Итана. Две из них были на прошлом собрании, а одна осталась дома. Совпадение? Не думаю. – Майк тактично перевел тему и начал тихонько барабанить пальцами по лаковой поверхности стола, за которым мы собрались.

Ривз говорил о Патрисии, моей школьной подруге. Девочке, с которой я провела детство, встретила множество самых радостных и горьких событий, всегда зная, что мне будет оказана самая теплая поддержка. Я просто не могла представить, что она способна на подобное. Но моя уверенность в ее невиновности не влияла ровным счетом ни на что. Если нужно было проверить Патрисию как подозреваемого, мы сделаем все необходимое.

– Ты какая-то тихая. Я бы тоже загрустила, если бы мне пришлось пить чай без молока. – Лидия отбросила свои розоватые волосы за спину.

– Да у вас, англичан, просто исторически так сложилось, что чай наливали в тонкий белый фарфор, который мог треснуть от горячей воды или покрыться налетом из-за заварки, поэтому сначала добавляли молоко. Это вообще ритуал для посуды, а не для желудка! – Этот факт я также вычитала в книгах, когда писала свой второй роман.

Майк с уважением изобразил поклон и засмеялся.

Меня осенило.

– Я знаю, как мы можем заманить семью Итана. Устроим вечер его памяти и заодно вспомним на нем все книги Фримена. Часть средств будет правильно пожертвовать вдове и ее сыну.

– Тогда я сделаю еще больше тортов. То есть, наверно, будут уместнее пироги… А то торты слишком праздничные и торжественные.

– Там тыквенный просили в прошлый раз, – добавила я.

– Так не сезон же! – возмутилась Лидия. – Будут есть ягодные. Приготовлю еще свой фирменный, с томатами и баклажанами.

– Девочки, мы все-таки в первую очередь пытаемся поймать убийцу, а не закормить его так, чтобы он не смог никуда убежать или застрял в двери…

Во второй раз организовать встречу книжного клуба оказалось проще. По крайней мере, мне, ведь мы решили, что как хозяйка вечера и магазина я не буду отлучаться со встречи. Лезть в дома предстояло Майку, хотя мы всерьез обсуждали, что такой шаг слишком рискованный. Договорились о следующем: если хоть кто-то из членов семей домохозяек не придет на вечер, отменяем авантюру. Втайне я надеялась, что нам не придется заходить так далеко, так как меня очень смущали методы. Лидия выдала нам по рации и оставила одну себе. Спонсором вылазки снова стал ее сын: мне начинало казаться, что у Джеральда есть вообще все. Мы провели инструктаж, как вести себя в эфире, и отправились накрывать на стол.

Чтобы не вызвать подозрений, Майк явился на самое начало мероприятия, поболтал с гостями, пожал всем руки и испарился с первыми лучами заката.

Многие гости были в траурной или просто темной одежде. Мы с Лидией патрулировали книжный и лавировали в толпе, прислушиваясь к тому, о чем говорят.

Я не была знакома с женой Фримена, но видела в сети ее фотографии. Ярко-рыжая, похожая на самую прекрасную осень на свете, она неловко переминалась возле стола с закусками. Ее руки, все усыпанные веснушками, лежали на плечах сына, которому на вид было лет двенадцать.

– Офелия?

И автозамена в мозгу отреагировала на ее имя добавочной фразой – «безвинно утопшая». Да, и снова очередная ирония судьбы. Вот только в произведении Шекспира утонула Офелия, а в реальной жизни – ее муж.

– Джулия, спасибо за этот вечер, – тихо сказала вдова, пряча взгляд. – Это так невероятно мило с вашей стороны. Я стеснялась с кем-то обсуждать свое горе, но, похоже, многие готовы помочь мне снять этот ужасный груз и вспомнить чудесные книги моего мужа…

Ее сын вместо приветствия махнул рукой и внимательно вгляделся в лицо матери. Ни один из них так и не посмотрел мне в глаза. Почему-то их поведение казалось ужасно странным, как будто им обоим было что скрывать. В воображении слова Лидии о супругах-убийцах всплыли текстом, вокруг которого выросла стена из розовых пузырей от жвачки. Настороженный сын и мать, за которой шлейфом вилось чувство вины, направились к другому углу стола. Я заметила, что вдова взяла с тарелки овсяное мини-печенье с изюмом, но даже не стала его есть. Как будто она просто хотела поскорее избавиться от моего общества под благовидным предлогом.

Ход моих мыслей был встревожен тихим писком рации, на которой я убавила звук почти до минимума. Я достала ее из кармана и отдалилась от гостей, уйдя вглубь букинистического и затерявшись среди ровных рядов стеллажей.

– Майк, прием, – наконец отозвалась я.

– Джулия, прием, – эхом согласился напарник, – я у Патрисии в ванной. Чувствую себя заправским извращенцем. То, что я сперва принял за полочку с лекарствами, оказалось ящичком для нижнего белья, и я тут такое увидел, что мне, кажется, теперь понадобится психолог.

Я сдержала смешок.

Майк продолжил:

– Среди лекарств я не вижу снотворного. Есть какое-то против детской сыпи, антибиотики, ну и стандартные средства из аптечки. Никаких снотворных. Хотя прошло столько времени, пузырек мог закончиться, Патрисия могла все выпить и выкинуть его. Или скормить еще десятку чужих мужей…

– Если у человека проблема со сном, то он продолжит обновлять лекарства по рецепту, – не согласилась я, нервно рассматривая корешки словарей, оказавшиеся на полке рядом со мной. Волнение Майка передалось и мне, и я сама почувствовала себя вторженцем на чужую территорию.

– Ну что ж, пойду в следующий дом.

– Ты хоть в перчатках?

– Да, мам, и шапку не забыл надеть, чтобы не замерзнуть. Прости, не мог не пошутить. Отбой, Джулия.

– Отбой, Майк.

Я вышла из своего укрытия и заметила характерного мальчика у стола с выпечкой и чаем. В одиночестве, облокотившись на столешницу, ковырял свой кусок пирога сын Офелии Фримен. Радуясь удачной возможности поговорить с ребенком наедине,