Человек с клеймом - Джоан Роулинг

– А что с ребенком? Ты сказала, что у него не двигается ручка.

– Они говорят, что это разрыв нервов, что-то вроде паралича – нужно провести обследование. Они говорят, что, если это так, все может пройти, но они, похоже, обеспокоены…

– Мам, я… – Но Робин не могла придумать ничего, что могло бы помочь. – Пожалуйста… просто передай Кармен привет и скажи, что я очень жду встречи. У него уже есть имя?

– Они говорят, что назовут его Дирком, – сказала Линда. – Мне все равно… Я просто хочу, чтобы с ним все было в порядке… ты же в порядке, правда? – добавила Линда, явно чувствуя, что ей следует проверить.

– Я? – спросила Робин, задержавшись, чтобы затянуть пояс, поскольку кинжал выскальзывал. – Со мной все отлично. Не беспокойся обо мне.

Робин, насторожившись, поспешила домой, то и дело оглядываясь через плечо. Вернувшись в квартиру, она положила кинжал с выгравированным компасом и прямым лезвием в новый пакет для заморозки, а затем спрятала его в ящике с нижним бельем, рядом с маленькой резиновой гориллой, которую ей всунули в руку в "Харродсе".

Неужели это был один и тот же человек? Неужели она – эта мысль не давала ей покоя – только что столкнулась лицом к лицу с Озом?

Прежде чем задернуть шторы в гостиной, она выглянула на улицу, чтобы убедиться, что за ней не наблюдает посторонний. Она подумала, что в методе ее злодея был комический аспект: бросить в нее кинжал было до смешного нелепо, так поступил бы ребенок. Но маска гориллы расстроила ее гораздо больше, чем нож; это было мерзко, лично, призвано было вызвать атавистический ужас. За двадцать минут после возвращения домой она трижды возвращалась к входной двери, проверяя, заперта ли она на засов и установлена ли сигнализация.

Чем больше Робин думала об этом, тем больше убеждалась, что этот мужчина, должно быть, следовал за ней утром от квартиры, сел с ней в автобус, а потом скрывался в той промышленной зоне. И теперь, когда она об этом подумала, у мужчины в бандане, который слонялся поблизости, была такая же темно-зеленая куртка, как и у того, кто был в маске гориллы. Он притворился обычным рабочим, бродящим по промышленным цехам, ожидая возможности напугать ее маской и кинжалом и передать свое сообщение. Она чувствовала себя униженной: она, прошедшая обучение наблюдению и контрнаблюдению, должна была быть умнее. Она знала все эти трюки, потому что сама их применяла: надевала и снимала куртку, немного меняла внешность, скрывала лицо, постоянно меняла позу. Он даже не особо старался: она заметила его раньше, когда он пристально смотрел на нее.

Конечно, она прекрасно понимала, почему была так беспечна. Ощутив облегчение от того, что осталась одна и не нужно было изображать жизнерадостность перед Мерфи, она снова погрузилась в размышления о Страйке и Бижу Уоткинс, а затем ее отвлекло присутствие на съемках Киары Портер.

Нервная, злая на себя и несмотря на то, что за день почти ничего не съела, Робин откусила лишь два раза от сделанного ею сэндвича, а остальное выбросила в мусорное ведро. Она подумывала позвонить своему парню, но передумала, все еще злая из-за того, как он с ней разговаривал раньше. В любом случае, она не могла рассказывать ему о мужчине с кинжалом; он бы слишком остро отреагировал, а последнее, что ей сейчас нужно, – это бремя его беспокойства или новое настойчивое требование не расследовать дело о теле в хранилище.

Нет, единственный человек, которому она могла рассказать – единственный, кому она должна была рассказать – был Страйк. Она снова взяла телефон и хотела позвонить ему, но потом решила, что скажет ему на следующий день, когда они будут в Айронбридже.

Мужчина наверху, вероятно, отсутствовал, потому что музыка не гремела сквозь потолок. Это было хорошо: Робин могла услышать движение на лестничной площадке и заранее заметить кого-то, кто пытался бы проникнуть в ее квартиру. Она пошла набрать ванну. Дважды она поспешно выключала воду, уверенная, что услышала какой-то звук за входной дверью.

Никто не собирается сюда вламываться. Успокойся, ради Бога.

Она залезла в ванну, пытаясь насладиться ощущением горячей воды и расслабиться. Ей нужно было поспать: следующим утром ей предстояло встать в пять часов, чтобы забрать арендованную машину и поехать в Айронбридж, чтобы взять интервью у бабушки Тайлера Пауэлла.

Маска гориллы всплыла в ее внутреннем взоре, зрачки блестели в свете уличного фонаря. Он был третьим мужчиной, который набросился на нее из темноты: она вспомнила руки, сжимающие ее на лестничном пролете, крик сирены тревоги о насилии, нож, рассекший ее плоть…

Шарлотта Кэмпбелл размахивает ножом на барже; Шарлотта мертва по его совести; недоношенный ребенок с поврежденной рукой; пятьдесят пять процентов шанса родить; коробка на ферме Чепмена; ты не знаешь, что значит, терзать себя беспокойством за дочь; браслет, кинжал и резиновая горилла, спрятанные от мужчины, с которым она искала дом; когда ты начинаешь подрывать гребаное полицейское расследование… Мы просто пытаемся найти Руперта Флитвуда… Я очень разочарована, что мы не получили дом… А я? У меня все отлично. Не беспокойся обо мне…

Она не могла сказать правду людям, которые должны были ее любить, потому что им не нужна была правда, они хотели, чтобы она стала человеком, чья ложь не была ложью.

Ванна не помогла. Шарлотта Кэмпбелл истекла кровью в такой же ванне…

Робин вышла из ванной, выдернула затычку, словно хотела вместе с водой слить свои мрачные мысли, вытерлась и надела пижаму. Впервые с момента переезда в эту квартиру ей захотелось жить не одной, и она тут же вспомнила ту ночь, когда Страйк приехал погостить, когда он храпел на диване-кровати, и этот звук показался ей успокаивающим, ведь их офис только что уничтожило взрывное устройство…

Почему она думала о Страйке, а не о Мерфи? Она включила телевизор и почти сразу же выключила его. Ей хотелось услышать шаги.

Ты чертова пони из шахты. Тебя тащат в темноте, как какое-то тупое животное.

Тебе нужно уйти. Тогда ты не пострадаешь. Остановись.

Глава 65

Мало мне повезло,

И, о, утешенье скромно –

Думать, что многим другим юнцам

Совсем не везло.

А. Э.