Современный российский детектив - Анна Майская

Германа Стерлигова подрядил на раскопки. Они тоже все рвутся к этим древним книгам. Но я уже, скажу по секрету, собрал такие документы по библиотеке Грозного, которые они и в глаза не видели. Брошу все, да займусь этим делом.

— Валяй, — согласился Днищев. — Может быть, ты и прав. Мы относимся к прошлому, как к старому хламу. Ждем все чего-то только от будущего. А история движется по спирали, и все повторяется, но на другом уровне. Мы порой просто разглядеть не можем, что уже проходили это место, и не раз.

БВМ остановился возле каменного, огороженного высоким забором объекта. Рядом приткнулись «жигули» Днищева. Ему было не по душе, что с ними так много народа, да должны были еще подъехать кое-какие деловые партнеры Ковчегова. Сейчас, пока обстановка не выяснена досконально, надо было бы Юре где-нибудь затаиться и не высовываться понапрасну. Лучше всего подошла бы одна из баз нашей Организации.

— Кто-то из твоих людей работает против тебя, — произнес он, не выходя из машины.

— Почему ты так думаешь? Ты же даже не успел их еще проверить.

— Это, Юра, на уровне интуиции. Не буду хвастаться, но порою удается «считывать» информацию, что говорится, из воздуха. Не возражаешь, если мы сразу же, после сауны отправимся в надежное место?

— Теперь ты у меня — главный секьюрети, как скажешь, так и поступим, согласился Ковчегов, после минутного раздумья.

— Тогда вот что. Скажи там, своим, что после сауны поедешь на дачу. Держись, как всегда. Уйдем отсюда часа через два, незаметно, и вернемся в Москву на моем «жигуленке». А там уж можешь не беспокоиться. Возможно, тебя придется на пару дней «законсервировать», пока я тут не разберусь — что к чему. Даешь мне такие полномочия? С правом увольнения в шею?

— Ладно, только особо не буйствуй. Я тебя знаю.

По мобильному телефону Днищев связался с Кротовым, сказал, что ситуация изменилась, с Ковчеговым они приедут не раньше двенадцати ночи, пусть подготовят «общежитие».

— Требуется помощь? — спросил Кротов.

— Пока нет, но что-то чувствуется нехорошее.

— Каким маршрутом возвращаетесь?

— По Ярославскому шоссе.

— Будь осторожен.

— А как это? — усмехнулся Днищев, кончая разговор.

Машины загнали внутрь объекта, выставили охрану. Вскоре подъехали остальные гости. Сауна ублажает тело, но расслабляет волю и внимание. Днищев туда не пошел, предпочтя пару раз окунуться в бассейн с морской водой и поиграть в пинг-понг с одним их охранников. Время тянулось очень медленно, а Днищев охватывало все большее и большее беспокойство. Стало темнеть. Наконец водно-банные процедуры начали подходить к концу. Уже готовился стол для ужина. Днищев прямо в одежде пошел в сауну, поманил разомлевшего Ковчегова. Минут через двадцать тот был готов к отъезду.

— То, что мы с тобой уезжаем — скажешь в самый последний момент, предупредил Днищев. — Дескать, просто прокатимся вокруг и вернемся.

Пока все шло по его плану. Когда они выезжали с объекта, а за ними закрывались металлические ворота, он вновь почувствовал беспокойство. Словно внутренним зрением видел, как в это же время, один из охранников звонит кому-то по мобильному телефону.

4

Последняя запись в дневнике Просторова

«Наверное, смысл моей жизни, все-таки, именно в этой работе. Я не оставил детей, хотя и продолжаю любить Елизавету Васильевну, а уж сколько ей пришлось вынести со мной! Но видно, семейное счастье — не мой удел. В той борьбе, которую ведет за Россию „Русский Орден“, требуются аскеты, готовые положить голову за свою Отчизну. Иначе и быть не может. Но я все равно счастлив. Странно, почему вдруг я написал об этом сейчас? Ведь впереди еще столько дел, столько работы… Пока не пройден путь — надо жить!»

Выехав на шоссе, Днищев погнал машину, увеличивая скорость, благо, что «Ярославка» в этот ночной час была почти пустой. Ковчегов удивленно смотрел на спидометр, а потом пробормотал:

— Чего-то я стал не понимать. Из «жигулей» ведь больше ста семидесяти не выжмешь? А у тебя уж за двести.

— Двигатель от «Пежо», — пояснил Днищев. — Металлическая рама, семислойные стекла, все — ручная сборка. От «жигулей» лишь корпус. Для камуфляжа.

— Неплохо. А эта трещинка? — Ковчегов постучал по ветровому стеклу.

— Тоже искусственная. Какой угонщик на такую развалюху позарится? А если и украдет, то недалеко уедет. Радиоэлектронное отслеживание.

Перед Мытищами поехали медленнее. Время приближалось к двенадцати. Стояла почти такая же ночь, как тогда, первого апреля, когда Днищев возвращался в Москву. Сколько событий произошло с тех пор, а ведь пролетело всего два с половиной месяца. Но жизнь продолжалась, и надо было не останавливаться, не размякать от каких-то неудач или успехов, а делать свое дело. Впереди еще масса работы, много мусора надо вымести, чтобы очистить Россию от скверны. Все они — лишь солдаты невидимого сражения, тут Мокровец прав, а на войне надо побеждать, иначе грош тебе цена, коли в твоей голове поселятся мысли о компромиссе, временном перемирии или капитуляции.

— Согласишься быть крестным отцом моего сына? — спросил вдруг Ковчегов.

— А лучшей кандидатуры ты не мог выбрать? Я ведь то здесь, то там, а завтра, может быть, и вовсе окажусь на другом конце света. Но если ты серьезно, то — согласен.

Впереди показалась Тайнинка.

— Завтра познакомлю тебя с Киреевским, — произнес Днищев, еще больше снижая скорость. Не хотелось нарываться на неприятности: у обочины он разглядел машину ГАИ.

— А кто это такой?

— Монах, — коротко ответил Сергей, останавливаясь. — Сиди здесь, я сам с ними поговорю.

Он отстегнул ремень безопасности, вытащил документы, а «ТТ» снял с предохранителя, передвинув пистолет за брючный ремень сбоку. Выйдя из «жигулей», он встал, поджидая гаишника, причем специально оставив дверцу открытой, которая как бы становилась щитом между ним и приближающимся милиционером. Тот держал автомат вниз дулом. Второй гаишник оставался возле желтой машины. Шоссе было безлюдным. Все это Днищеву почему-то не очень понравилось, хотя и тогда, первого апреля он нарвался на блуждающий пост ГАИ. А тут еще и Ковчегов зачем-то полез из «жигулей», вышел с другой стороны, закурил сигарету. Второй гаишник двинулся к ним и его лицо попало в полоску света от фар… Достаточно было доли секунды, чтобы, увидев выпирающие надбровные дуги и глубоко посаженные глаза, понять все. Мокровец еще не успел вскинуть автомат, а Днищев уже падал набок, выхватывая «ТТ» и крича Ковчегову: «Вниз! Под машину!». Все трое начали стрелять практически одновременно…

Ураганный огонь из автоматов, ответные выстрелы из пистолета. Дернулся, выронив оружие, первый гаишник, упал навзничь Ковчегов. Мокровец, пошатываясь, сделал несколько шагов вперед, споткнулся, врезался лицом в капот