Современный зарубежный детектив-7 (Крутой детектив). Компиляция. Книги 1-27 - Сара Парецки

и вообще, за всё. Я бы очень хотел вам помочь, но увы, не смогу, ещё пару дней назад я беседовал с вашим коллегой комиссаром Молла, а часом ранее и вовсе подал в отставку. Я даже не знаю, у кого положение более незавидное, Конте. Но я рад и этому, что со всем покончено. Надеюсь, что Дюфур, который был зачинщиком всей этой кутерьмы, также раскается во всех злодеяниях. А ведь мы виноваты перед сотнями тысяч ни в чём неповинных душ.

– Хоть я и смог выйти на вашу аферу, я так и не смог добраться до груза, у меня были только предположения относительно того, что было там внутри. Что там, Годен? Наркотики?

– Хуже. Вакцины от столбняка, полиомиелита, кори, скарлатины. Но они были бесполезными, Конте. Из просроченных, некачественных, попросту разбавленных вакцин получался неплохой бизнес. Мы не только выполняли госзаказы, увеличивая объёмы на внутреннем рынке, но и приторговывали воюющим странам Африки. Пока мы пополняли карманы грязными деньгами, врачи разводили руками и списывали смерти и увечья людей на обострение хронических заболеваний. Но ничего. Ещё не поздно попытаться искупить грехи перед теми, кто пострадал. Часть имущества я выставлю на торги, и помогу хотя бы тем, кому ещё помочь можно, чтобы облегчить страдания. Но и перед собственной дочерью Мари-Роз я тоже по-своему виноват. Потому ее грехи, это мои грехи. Она не предстанет перед судом за то, что сделала, я признаюсь в её преступлениях сам.

– Ваше право, Годен, поступайте, как считаете нужным поступить и да поможет вам в этом тот, в кого вы верите. Я бы пожелал вам удачи, но в вашем случае она бессильна. Вам чудом удастся не попасть на эшафот.

– И не нужно, Конте. В этот раз я не жду чудес и не убегаю от правды жизни – я слишком долго играл в прятки с самим собой. Я потерял себя, свои принципы, своих дочерей несказанно давно, а не сейчас. А по поводу наказания… Поверьте, мне есть что сказать Департаменту и Высокому суду. Я готов пойти на сделку.

– Ценой своей свободны, жизни, чести?

– А было ли все это, Конте? Нет, не думаю, что я чем-то жертвую. В этом плане я беден. Потому эта сделка не обойдется мне даже в ломанный франк. Прощайте, Конте и удачи.

Как только за Годеном захлопнулась дверь камеры, стало ясно, что этот визитёр был последним. Полный портсигар Годена намеренно остался лежать на прежнем месте – арестанту подобные вещи нужнее, чем разгуливающему на свежем воздухе. Нельзя сказать, что Конте думал о том, как отбиваться на суде от обвинителей-стервятников, но поспешил отказаться от назначенного адвоката. Возможно, он готовил пламенную и обличающую ложь речь, а может, как всегда, беспристрастно пустил всё на самотёк, чтобы снова испытать судьбу на прочность.

ЧАС СУДА

Пробил час суда. Вопреки всем ожиданиям и стараниям Бруссо и Жозефа, заседание не было переведено в закрытый формат. Напротив, зал судебных заседаний больше смахивал на театральную ложу и пестрил не только зеваками, газетчиками и студентами юридических факультетов, но и лицами, очень подходящими для скандала.

Среди присутствующих самыми «лакомыми» для прессы и необходимыми для расспросов суда были: начальник Бруссо и его помощник Жозеф – нахальные усмешки не сходили с их лиц; виновато-отстранённый инспектор Фавро, не смотревший по сторонам; расфуфыренная мадам Изабель Виньяр со своим адвокатом мэтром Лароше – армагедонном юриспруденции, метрдотель Палас Отеля и официант Оскар, который задрав кверху свой длинный костлявый нос сразу узнал в Конте безумца, глумившегося над престижем и вековой историей заведения. Помимо прочих, была и галёрка – с десяток подруг и даже служанки мадам Виньяр, а также некий мсье, не снимавший плаща, имевший вид обывателя и державшийся в стороне, но зорким глазом бдевший каждый угол и всё происходящее вокруг. Будем надеяться, что он здесь не просто так и ещё успеет себя проявить во время этого скандального судилища.

Колокольчик судьи мерзким, бьющим по ушам звоном затребовал тишины: в зал ввели арестанта под стражей, заседание началось. Начальник Бруссо держался хамовито, Леон Жозеф, как всегда, был при нём и не отставал в язвительности. На допросе обвинителя мадам Виньяр мялась, но все же сказала правду, что скорее не узнает в Конте вора, так дерзко напавшего на неё в кабине лифта. Несмотря на всю суету и даже вспышки фотокамер, она не стеснялась строить глазки Конте, а он не видел препятствий чтобы не отвечать ей взаимностью на глазах у публики, которую разрывало от смеха и аплодисментов – несомненно, большинству импонировала личность комиссара. Правда, чего нельзя было сказать об адвокате Лароше, который очень неприязненно зыркал то на заигрывающую в открытую Изабель, то на обольщавшего её комиссара. Зато отличился инспектор Фавро, попросив у суда возможности выступить последним, а после и вовсе куда-то сбежал за пределы зала. Интересно, но странный обыватель в плаще потащился вслед за ним, и после очередного перерыва также одновременно с ним явился снова. По сути, всё заседание состояло из череды обволакивания грязью обвиняемого и явного подхалимства обвинителей перед судом и присяжными. Последние же сидели с напрочь отмороженными физиономиями, строя из себя высшую степень добродетели. Сам судья был мокрым от злости, и так рьяно звонил в свой колокольчик, что у него из ушей практически валил дым.

Очередной получасовой перерыв подошёл к концу. Публика изнывала от духоты в зале, хрипела, сорвав голос вначале дня, но плевала на голод и усталость, стремясь узнать финал этой истории.

– Обвиняемый, встаньте. Вам есть что сказать суду и присяжным? – грозно прорычал надутый судья.

– Неужели вы даёте мне слово? Право, очень лестно, что вы вспомнили о моём даре речи, который до сего момента старались избегать. Вместо того, чтобы рассматривать дело по существу, битый час вы перемалываете всю грязь за последние десять, а то и двадцать лет.

– По существу, по существу, обвиняемый! – взбрыкнул вновь судья и грохнул колокольчик об стол.

– По существу? Хорошо, Ваша Честь, пусть будет по-вашему. Суд – свинарник, присяжные – свиньи. Я чувствую себя куском сыра среди крыс и крикливых сорок. Это все.

В хале раздался хохот, и в общей суматохе кто-то даже осмелился хрюкнуть в сторону присяжных. Председательствующий состав уже махнул рукой на обвиняемого, а судья вызвал последнего свидетеля, от которого может зависеть исход всего дела.

– Инспектор Адриан Коте-Фавро, вы присягнули говорить правду и ничего кроме правды. Кроме того, последнее время вы были помощником у комиссара Конте и должны быть в курсе его последних дел. Поведайте же