Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

с Манхэттенским вором, как пресса окрестила ее отца. Позор отца был причиной тому, что она испытывала неприятное чувство, сидя рядом с бывшим агентом ФБР, и ее бурное прошлое объясняло, почему ее так выбила из колеи симпатия к Уолту Дженкинсу. Битва, развернувшаяся между ее прошлым и настоящим «я», была изматывающей. Она довлела как над профессиональной, так и над личной жизнью. Она мешала Эйвери заводить серьезные отношения с мужчинами в последние годы. Ее последние серьезные отношения были с однокурсником на втором году обучения в юридическом вузе, и она прекратила их, когда правда про фирму ее отца начала просачиваться в публичное пространство и последствия подняли свои уродливые морды. Эйвери поняла, что годы изучения юриспруденции потрачены так же зря, как будто она провела их в наркопритоне. Ни одна юридическая фирма или муниципалитет не наняли бы дочь Гарта Монтгомери сажать преступников за решетку. Слишком велика была бы ирония, чтобы ее проглотила даже недееспособная политическая система Соединенных Штатов.

Ее богатая история объясняла, почему Эйвери в свои тридцать два года никогда не любила. Отношения представляли проблему. Настоящие отношения – те, которые идут дальше пары месяцев нерегулярных свиданий. Потому что за этой точкой мужчины приводили Эйвери в замешательство. Она точно не знала, где начинается ее жизнь как Эйвери Мэйсон и заканчивается жизнь Клэр Монтгомери. Эти двуединые личности накладывались друг на друга так, что честность становилась невероятно сложной задачей. Ее разум много раз пытался преодолеть серпантин из ранних разговоров в начале отношений, когда обе стороны делятся историями о своем прошлом, о детстве, о родителях и братьях-сестрах. Для Клэр Монтгомери полотно ее прошлого было забрызгано каплями впавшего в неистовство безумного художника. Для Эйвери Мэйсон это полотно было пустым. Все усложнялось тем, что эти две личности были навсегда связаны ненавистью к отцу, который предал свою семью. То, что она не могла перестать любить сукиного сына, только еще больше все усложняло. Сложите все это вместе, и не трудно понять, почему Эйвери пускала мужчин в свою жизнь – и особенно в свою постель – с большой тревогой.

Она вынырнула из своих мыслей.

– Вы были на Ямайке, когда я позвонила?

Уолт кивнул:

– Был.

– Что там на Ямайке?

– Очень хороший ром и пес по имени Бюро.

– Кто заботится о собаке?

– Как правило, он сам может позаботиться о себе. Раньше он был бродячим, но со мной размяк. Друг присматривает за ним, пока меня нет, – сказал Уолт.

Эйвери показала на барную стойку и склонила голову набок.

– Теперь понятно про ром. И загар. Для меня честь, что вы вернулись в Штаты по моей просьбе.

– Я большой поклонник «Американских событий». Когда я услышал, что меня разыскивает Эйвери Мэйсон, мне стало интересно. Так что расскажите мне, что вы задумали.

– Кэмерон Янг.

– Это я знаю. Что про него?

– Я изучала его смерть и связанное с ней расследование убийства. Я подумываю рассмотреть это дело повторно в качестве потенциального материала для «Американских событий». Пристально изучить дело и пересказать историю в одном из своих документально-криминальных фильмов. Поскольку вы были ведущим детективом, я подумала, что хорошо бы начать с вас.

Уолт кивнул:

– Дело Кэмерона Янга соответствует всем требованиям сенсационного разоблачения в информационно-аналитическом шоу, это точно.

– Да, – признала Эйвери.

– Богатый писатель.

Эйвери кивнула:

– Жуткое место преступления.

– Секс, – сказал Уолт, подняв брови. – Да еще извращенный.

– Да, безумный садомазо, судя по тому, что я слышала. Плюс предательство.

– Много предательства.

– И теперь идентификация останков Виктории Форд через двадцать лет после одиннадцатого сентября.

Уолт поднял свой бокал с ромом.

– Черт, я бы включил это.

Эйвери засмеялась.

– Спасибо, я причислю вас к преданным поклонникам, если когда-нибудь запущу этот проект. Но честно говоря, я хочу сделать больше, чем просто пересказать дело.

– Да? Что вы задумали?

Она замолчала, чтобы сделать глоток водки, зная, что ее следующие слова не будут восприняты благосклонно.

– Я хочу рассказать другую историю. Которая будет меньше сосредоточена на богатом писателе, которого убили, и больше посвящена женщине, которую обвинили в его убийстве.

– Каким образом?

Эйвери выдержала еще одну паузу.

– Может ли быть так… что БУР ошиблось в отношении Виктории Форд?

Она смотрела, как Уолт Дженкинс обдумывает вопрос, покручивая свой стакан в тонкой лужице конденсата, образовавшегося на барной стойке из красного дерева. Он поднял стакан и сделал глоток, потом посмотрел на нее с невозмутимым видом.

– Нет.

Эйвери прищурилась:

– Вот так просто? Другой версии никак не может быть? Преступление произошло двадцать лет назад. Вы помните все давние подробности?

– Конечно нет. Но поскольку вы позвонили, я потратил время, чтобы просмотреть дело и освежить память. Дело против Виктории Форд было крепким. Просто обязано быть таким, учитывая внимание СМИ в то время. Оно не было косвенным. Оно не было предположительным. Оно основывалось на вещественных доказательствах, собранных на месте преступления: ДНК, отпечатки пальцев, очень компрометирующее видео и так далее. Это было точное попадание. Если вы тщательно проанализируете подробности дела, то увидите, о чем я говорю.

– Хорошо, – кивнула Эйвери. – Это я и надеялась сделать. Вы согласны проанализировать эти подробности со мной? Глубоко погрузиться в дело, чтобы я могла понять, как вы стали подозревать Викторию Форд в убийстве Кэмерона Янга?

Уолт выпятил нижнюю губу и кивнул.

– Поэтому я здесь. У меня еще остались знакомые в БУР, и я потратил последние пару дней, чтобы просмотреть дело. Фотографии с места преступления, зарегистрированные вещдоки, расшифровки опросов, аудиозаписи и видео предварительных допросов и слежки. Там тысячи страниц докладов, ордеров, телефонных записей, электронных писем. Плюс все собранные доказательства.

– Именно это мне и нужно.

– Мне придется проверить у бюрократов, чтобы убедиться, не возражают ли они, что журналист увидит материалы, но учитывая, сколько лет прошло, не думаю, что это будет проблемой. Если я получу согласие, с удовольствием поделюсь всем этим с вами.

Теперь замолчал Уолт.

– Но ради чего? Чтобы вы могли все переиначить и убедить несколько скептиков в том, что Виктория Форд могла быть невиновна? Превратить ее в жертву, которую обвинили ошибочно, и все прочее дерьмо, которым в наши дни занимаются документально-криминальные фильмы? А потом связать эти домыслы с тем, что ее останки недавно идентифицировали?

Эйвери сделала еще глоток водки, давая себе время собраться с мыслями и организовать презентацию.

– Изначально я приехала сюда из Лос-Анджелеса, потому что хотела сделать историю про жертву одиннадцатого сентября, чьи останки недавно идентифицировали. Этой жертвой оказалась Виктория Форд. Я хотела приехать и узнать про новую технологию, которую использовали в процессе идентификации,