"Расследования Екатерины Петровской и Ко". Компиляция. Книги 31-50 - Татьяна Юрьевна Степанова

К тому же при ударе кровь могла запачкать меня, как уже случилось, на мою беду, пятнадцать лет назад. Я боялся крови, поэтому орудовал как тот боевик. Кровь Гарифы текла на землю, а не на меня… А чтобы отпечатков моих на топоре не нашли, я использовал свой носовой платок, обвязал вокруг обуха. Платок я затем выбросил по дороге домой.

Гектор наклонился, сгреб его за грудки, рванул вверх, приподнимая с земли, почти держа на весу.

– Как ты мог? – процедил он, задыхаясь. – Что ты сотворил с ней? Как посмел уподобиться им… этим зверям?! Палачам?! Ты сам хлебнул кровавого дерьма полной мерой… Тебя изувечили, мучили… А ты стал как они! Превратился в ублюдка! Падаль!!

– Гек! Оставь его! Он калека! – закричала Катя.

Гектор отшвырнул Зарецкого от себя. Стиснул кулаки. Он еле сдерживался.

– Убийство Аглаи, как ни страшно это звучит, можно понять… объяснить по-человечески и даже простить. – Катя обратилась к Зарецкому. – Но Гарифу тебе никто никогда не простит. Это, Женя, за пределами добра и зла.

– За пределами добра и зла? – прошипел Зарецкий. – Ты… сволочь… чистюля… читаешь мне мораль? Ты сама-то видела зло? Какое оно – на вкус, на цвет, на запах… Вот он, братан. – Он резко ткнул в сторону Гектора. – Он видел. Он воевал. А что видела ты в своей гребаной полиции?! Что ты знаешь о жестокости, о муках, которым нет конца? И ты меня презираешь? Да не было дня… ночи… часа, минуты, чтобы я сам себя не презирал, не казнил… Всю свою жизнь я каждым нервом оголенным чуял, ощущал, что есть истинное зло. С меня словно заживо содрали кожу, и я корчился от каждого прикосновения к себе, к своей душе, истерзанной страхом!

Он отвернулся от них, потянулся к своему протезу и начал прилаживать его на обрубок ноги, покрытый кровавыми ссадинами, скрипя зубами от боли.

– Постой, – тихо молвила Катя. – У нас в машине антисептик. Надо сначала обработать, а то нога загноится.

Глава 33

Апофеоз. Если он возможен

Не получилось триумфа и торжества, хотя истина восторжествовала. Все, что произошло в Чурилове, Кашине, Песках, Пузановке, отдавало горечью, болью и слезами…

Апофеоз – какой есть. Если он возможен… Без прикрас.

Катю и Гектора снова надолго задержали в Чуриловском УВД, вызванные ими к колодцу полицейские в первые минуты аж растерялись. Гектор передал майору Арефьеву файлы с камеры с признанием Евгения Зарецкого. Того забрали в управление, снова среди ночи приехал следователь, началась рутинная процессуальная работа, документирование… Катю и Гектора опять подробно допрашивали. Все затянулось до рассвета. В итоге инъекции по графику пришлось делать ночью прямо в машине на стоянке УВД – чему Катя прежде противилась. Но выбора не оставалось. Лечебный курс заканчивался.

В отель они с Гектором вернулись только в шестом часу утра. Вымылись, привели себя в порядок. Гектор кое-как оттер от глины брюки – в чистку костюмчик. В сухую футболку – последнюю из своего армейского баула – он переоделся еще во время уколов в машине. Катя тоже сменила футболку и хлопковую рубашку, хотя ее одежда (кроме льняных брюк) испачкалась меньше, на ней же ночью был дождевик. Они вскипятили воду в электрическом чайнике и заварили крепкий чай. Пора было прощаться с Чуриловом, их миссия завершилась. Они сдали ключи от номера, Гектор расплатился с заспанным отельером Шапиро, и они отправились в Москву. Катю ждал пресс-центр – собранные материалы требовали немедленной консультации с шефом, литературной обработки и запуска в виде сенсации в СМИ и на интернет-каналы.

Когда они уже достигли Москвы, в восемь часов утра Гектору позвонила медсестра. Он включил громкую связь. Медсестра сообщила, что ему необходимо явиться к половине десятого в клинику – снова сдать кровь и провести повторное обследование после окончания курса препаратов. А на шесть вечера она запишет его на прием к врачу – как раз будут готовы все результаты.

Гектор изменился в лице. Ответил: «Хорошо, согласен». Катя ощутила, как ее снова с головой накрывает горячей душной волной. Они представляли себе финал лечебного курса, внутренне готовились к нему, но звонок медсестры все равно поверг их обоих в великое смятение.

– Пресс-центр подождет, Гек. Я сейчас поеду с тобой в клинику, – сказала Катя.

Ничего не важно, не нужно, главное – он, его состояние, его здоровье!

– Нет, Катенька, тебе надо завершить наше общее дело. Твоя работа – великая вещь, я так считал и считаю. Я хочу, чтобы ты это знала, я горжусь тобой. – Гектор был спокоен и серьезен. – Все под контролем у нас. Я сдам анализы, потом обследование, ты разберешься с пресс-службой. Ну, а вечером к шести тогда…

– В пять заедешь за мной в главк! В больницу только снова вместе! – Катя дико волновалась за него, однако отказалась от спора – Гектор Троянский сейчас сам решает. – Я уверена, все хорошо! Не становилось же хуже в последние дни, препараты действовали! Я видела, и ты сам свидетель! Мы справимся вместе, что бы ни случилось. Гек!

– Что? – Он смотрел на нее. Был рядом и вместе с тем где-то далеко…

Катя тоже не отрывала от него взора. Мойры сплели свои нити… Соединили ее и Гектора навсегда. Они принадлежат друг другу. Они не расстанутся никогда. В радости и в горе, что бы ни случилось. И даже Мойры не силах их разлучить…

– Гек, я с тобой, – просто, искренне, страстно сказала Катя.

– А я тебя никому и не отдам. И не отпущу, – так же просто, очень серьезно ответил он.

До главка оставалось рукой подать, они ехали по Садовому кольцу.

– В Чурилове пятнадцать лет назад эксперты-криминалисты во время осмотра сгоревшего дома совершили роковую профессиональную ошибку, объявив, что Аглая погибла первой. – Гектор после паузы, заметив, насколько Катя переживает и тревожится за него, сам решил переключить ее внимание. – Ее труп почти полностью сгорел, ничего проверить фактически они не могли, вывод о ее смерти делали навскидку.

– И это кардинально изменило всю картину на месте убийства сестер, – согласилась Катя, хотя ей было сейчас не до Чурилова и его тайн. – Сиваков нас предупреждал, помнишь, что и с Гарифой чуриловский эксперт тоже допустил крупные просчеты, построил неверные гипотезы. Конечно, он – другое поколение, но, видно, у них ошибки в ЭКО не редки.

– Кадровый голод. Что здесь скажешь, аркадские пастухи. – Гектор (снова внешне вроде прежний) усмехнулся. – Может, они бы тогда, пятнадцать лет назад, и сделали бы верные выводы, но пожар лишил их