Открытая дверь - Иэн Рэнкин

Гиссинг, казалось, вовсе не спешил делиться с ними своими планами. Он раскручивал в бокале свое виски, подносил его к носу, словно не решаясь сделать первый ароматный глоток. Майк пить не хотел — для него было еще слишком рано, а Аллану и вовсе предстояло возвращаться в офис (на аукцион он сорвался под предлогом встречи с клиентом). Сейчас он размешивал в чашке горячий капучино и то поглядывал на часы, то проверял сообщения на своем мобильнике.

— Итак? — сказал Майк уже в третий или в четвертый раз. Сам он выбрал двойной эспрессо, к которому полагалось крошечное миндальное печенье. Пирожное он, впрочем, отложил в сторону. В «Вечерней звезде» было почти пусто, только за дальним столиком сидели две женщины, которые, по-видимому, еще с утра отправились по магазинам и теперь решили передохнуть. Пакеты с покупками лежали под стульями. Из колонок доносилась чуть слышная электронная музыка.

Гиссинг взял Майково печенье и, обмакнув в виски, стал неторопливо посасывать. Его глаза под нависшими бровями лукаво поблескивали.

— Мне, кажется, пора возвращаться, — проговорил Аллан, ерзая на сиденье.

Они сидели в той же кабинке, что и в прошлый раз; официантка тоже была прежней, но она их, похоже, не узнала.

Гиссинг понял намек.

— На самом деле все очень просто, — проговорил он, слегка понизив голос; при этом у него изо рта вылетело несколько крошек печенья. — Если хочешь, Аллан, можешь идти, а я пока расскажу Майку, как украсть картины без особого труда, ровным счетом ничем не рискуя.

Аллан, по-видимому, решил, что может задержаться еще на несколько минут. Профессор доел печенье, поднес бокал к губам и выпил, с наслаждением причмокнув.

— Мы слушаем, — напомнил Майк.

— В нашем прекрасном городе немало художественных галерей и музеев, — начал Гиссинг, подаваясь вперед и облокачиваясь грудью на стол. — Немногие, однако, знают, что у городского департамента культуры не хватает места, чтобы выставить хотя бы десятую часть имеющихся в его распоряжении картин и других произведений искусства. Десятую часть! — подчеркнул он.

— Ну и что? — сухо поинтересовался Майк.

— А то, что десятки, сотни картин годами не выносятся на свет божий, и главное — никто их не видит, никто ими не любуется… — Гиссинг начал загибать пальцы. — Картины, рисунки, наброски, офорты, украшения, скульптура, фарфор, керамика, ковры, гобелены, книги, и все это — начиная с бронзового века и по наши дни…

— И вы утверждаете, что мы могли бы… кое-что присвоить?

Профессор заговорил еще тише:

— Все эти драгоценные артефакты хранятся на огромном складе в Грантоне недалеко от порта. Мне приходилось там бывать, и я заявляю совершенно авторитетно: это настоящая сокровищница.

— Сокровищница, в которой каждый камешек, каждая бусина, несомненно, описаны и имеют соответствующий инвентарный номер, — вставил Аллан.

— Я знаю случаи, когда тот или иной предмет по ошибке клали не на тот стеллаж. Чтобы его потом найти, могут потребоваться месяцы.

— Вы говорите, это склад?.. — сказал Майк, и профессор с готовностью кивнул. — С охраной, камерами наблюдения, сигнализацией, колючей проволокой, так? Может быть, там и сторожевые собаки есть?

— Склад, конечно, охраняется, — признал Гиссинг, и Майк улыбнулся.

Ему начинала нравиться эта небольшая словесная игра. Старый профессор, похоже, тоже наслаждался ею, и даже Аллан заинтересовался.

— Что вы предлагаете? — спросил он. — Переодеться спецназовцами и устроить штурм?

Настал черед Гиссинга улыбнуться.

— Аллан, мальчик мой, сдается мне — мы в состоянии изобрести что-то менее прямолинейное.

Аллан откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди.

— О'кей, вы там бывали. Может быть, вы подскажете, как посторонний человек может попасть на этот склад? И заодно объясните, почему никто не заметит, если этот человек что-то оттуда вынесет.

— Отличные вопросы! — признал Гиссинг. — Отвечаю на первый: попасть внутрь можно через дверь. Больше того, этого человека даже пригласят внутрь.

— А как насчет второго вопроса?

Профессор поднял ладони вверх:

— Никто ничего не хватится, потому что ничего не пропадет.

— Отличный план. — Аллан картинно похлопал в ладоши. — У него только один недостаток: он абсолютно нереален.

Профессор поглядел на него с легким сожалением, словно на тупого, но старательного студента:

— Скажи мне, Аллан, в вашем Первом Каледонском бывают дни открытых дверей?

— Конечно.

— Расскажи-ка о них поподробнее.

Аллан пожал плечами:

— День открытых дверей и есть день открытых дверей. Раз в году большинство учреждений открывает доступ для всех желающих, чтобы люди могли своими глазами увидеть то, что их интересует. В прошлом году я был на дне открытых дверей в обсерватории, в позапрошлом — в Масонской ложе.

— Превосходно, — сказал профессор с такой интонацией, словно Аллану удалось правильно ответить на сложный экзаменационный вопрос, и повернулся к Майку: — А что тебе известно о подобной практике?

— Почти ничего, — признался тот.

— Так вот, — пояснил Гиссинг, — склад в Грантоне тоже участвует в этой программе, и я точно знаю, что день открытых дверей там состоится в конце текущего месяца.

— О'кей, — нетерпеливо перебил Майк. — Вы хотите сказать, что мы войдем на склад как обычные посетители. Боюсь только, что выйти оттуда с добычей будет трудновато.

— Это верно, — согласился Гиссинг. — К сожалению, такие вещи, как видеокамеры и посты наблюдения, вне моей компетенции. Но, как говорят мои студенты, фишка в том, что все картины останутся на своем месте. Все будет выглядеть точно так же, как прежде.