Мороз и пепел - Ингер Вольф

кармашке. Конечно, это был Лукас, запечатленный еще до начала метели. Ничего не подозревающий о своей страшной участи. Увы, объектив камеры был направлен на середину зала, поэтому объекты снаружи магазина получились совсем расплывчатыми.

– Черт! – пробормотала Лиза, нашарила в ящике стола батончик «Марс» и откусила кусочек.

Вообще-то она знала, как сделать изображение порезче, но здесь у нее не было нужных программ. Но если просто попробовать добавить контраст, может, что-то получится?

Зазвонил лежавший на кипе бумаг мобильный телефон Лизы, и на экране высветилось имя Трокича. Да что ж ему так не терпится!

– Как успехи? – бодро поинтересовался он. – Мы можем идентифицировать его?

– Да я только начала, – сказала Лиза, пытаясь скрыть раздражение. – Но успела сделать картинку контрастнее, и изображение получилось более четкое.

– Отлично! А что с мужчиной, о котором говорил Джаспер?

Лиза посмотрела на экран. Мужчина располагался в кадре намного выше, то есть стоял дальше от булочной, чем Лукас. Как будто поджидал мальчика. По крайней мере, смотрел в его сторону.

– Изображение очень нечеткое, но можно предположить, что это мужчина. Если только это не привидение. Пока все. Я могу с этим материалом поработать, но с нашей аппаратурой возможности мои очень ограничены. Правда, я знакома с одним компьютерным гением, у него техника что надо. Он наверняка не откажется нам помочь.

Через десять минут Лиза уже звонила своему бывшему соседу Мортену Бирку по прозвищу Сорвиголова. Да, им очень повезло, что у нее нашелся такой знакомец. Мортен обожал конспирологические теории, интересовался политикой, и ему было наплевать, хочет ли собеседник выслушивать его умопостроения. Одна из его любимых теорий основывалась на утверждении, что хорваты – это сборище экстремистски настроенных националистов, которые развязали гражданскую войну в бывшей Югославии, требуя сохранения границ, установленных Гитлером во время Второй мировой войны, и нимало не заботясь об этническом составе населения соответствующих областей, таких, например, как Сербская Краина. Согласно этой теории, заинтересованные лица в Германии, разжигавшие националистические настроения, якобы поставляли хорватам оружие с военных складов бывшей ГДР и использовали СМИ в деле демонизации сербов. К тому же, вопреки лживым утверждениям, сербы вовсе не разрушили Дубровник со всеми его многочисленными культурными сокровищами. Да и вообще, любой может съездить туда и убедиться в правдивости его слов. Лиза не знала, кому верить, но знала, что Трокич потерял на той войне отца и брата и что сейчас не самое подходящее время для обсуждения с Мортеном его теорий.

– Ты посмотрел картинку? – спросила она, обойдясь без дежурных приветствий.

Ей послышалось быстрое, монотонное постукивание, как будто футляром от компакт-диска тихонько ударяли по столу. Лиза живо представила себе Мортена с выгоревшими взъерошенными волосами и лицом, покрытым шрамами. Среди ее знакомых он слыл одним из самых неугомонных и неуправляемых.

– И как ты думаешь, что там есть? Гребаный НЛО! То есть эта рожа на картинке совершенно неразличима.

– Да это-то понятно. Я поэтому тебе этот кадр и переслала.

– Знаешь, тут не спасли бы даже цэрэушные программки. Как у тебя вообще-то дела?

Лиза подавила вздох разочарования. Этим вопросом он обычно начинал рассказ о своих изысканиях. Она, скрывая нетерпение, слушала, что у него самого дела идут как нельзя лучше и что он не верит, будто Джим Моррисон окончил свои дни в Париже, нет, на самом деле он инсценировал самоубийство и отправился в Африку, что, собственно, и грозился сделать. Знать, каким образом Джимми удавалось десятилетиями скрываться на диком континенте, Мортену не было дано, но кто знает, что таится в глубинах тропических лесов… Легендарный музыкант сделал такой выбор, чтобы убежать от преследовавшей его толпы и познать себя. Когда познает, тогда вернется и поведает о своих открытиях всему миру.

История заняла почти четверть часа. Такую цену Лизе порой приходилось платить, когда ей требовалось помощь этого безбашенного гения, но сегодня ее терпение было неожиданно вознаграждено.

– Знаешь, – произнес Мортен, внезапно переменив тему, – есть у меня один знакомый в Англии, я мог бы переслать картинку ему. Если ты, конечно, не против.

Лиза чуть не подпрыгнула от радости. Что ж, в мире, где живут гении, выход всегда найдется.

– Что за знакомый?

– Из британского министерства обороны.

– Ну надо же… Вот с этого места поподробней.

Лиза смотрела на экран и пыталась представить, что же там на самом деле произошло. В верхнем углу кадра стояли дата и время съемки. Дата – первые цифры в первом ряду – ее особо не интересовала. А вот во втором… Шестнадцать двадцать восемь. Что-то ее настораживало в этих четырех угловатых зеленых значках, но что? Камера наблюдения показывает верное время.

Это они проверили в первую очередь. И тут до нее дошло, что съемка сделана через час после ухода Лукаса с продленки.

А ведь дорога от продленки до магазина занимала вовсе не час, а от силы минут десять. Ну, двенадцать, если идти совсем уж ленивым шагом. То есть Лукас действительно шел обычным путем. Вот только оказался возле булочной гораздо позднее обычного. Где же он пропадал целый час?

13

Джонни Нильсен по прозвищу Джонни Покер, сосед Мёрков с нижнего этажа, встретил их неприязненно. Он открыл дверь полуодетый, в потертых джинсах и с обнаженным торсом, заросшим черной, словно обезьяньей, шерстью. Переступив порог, Трокич сразу понял, что у хозяина имелась как минимум одна веская причина для такой неприветливости. Убранство небольшого жилища никоим образом не соответствовало уровню доходов человека, вышедшего на досрочную пенсию. Будь у него побольше мозгов, он бы эту роскошь запрятал где-нибудь подальше, ведь очевидно, что расследование убийства включает посещение полицией лиц, живущих по соседству с жертвой. Впрочем, цель их визита состояла вовсе не в том, чтобы выявить факты незаконной деятельности Джонни Нильсена, и потому Трокич был готов закрыть глаза на некоторые вещи.

Нильсен с явной неохотой предложил им пройти в гостиную, где на паркете из красного дерева с узором в виде селедочного скелета в некотором беспорядке были расставлены кожаная мебель и мощная аппаратура «Банг и Олуфсен»[5], а на стенах кремового цвета развешаны картины. На диване дрыхнул мужчина с огромным пузом, и когда Джонни Нильсен толкнул его и указал на дверь в спальню, тот сразу проснулся и, не удостоив вошедших даже взглядом, отправился досыпать. На другом диване громоздились стопки «Экстра Бладет»[6] и мужского журнала «М». Хозяин квартиры сдвинул их в сторону, кивком указал полицейским на стулья, подтянул джинсы и подобрал валявшуюся на полу футболку.

– Вряд ли я смогу вам