Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

Ее тень становилась все длиннее, по мере того как она перемещалась в луче света от автомобильного прожектора, пока наконец ее черный силуэт не вылез на фасад дома и не повис над Донной, как призрак. Она сняла с пояса фонарик и посветила им в окна, но занавески закрывали обзор. Дойдя до крыльца, она постучала в дверь фонариком.

– Полиция! Откройте дверь.

Не получив ответа, она оглянулась и увидела группу соседей, наблюдающих за происходящим с улицы. К счастью, вдалеке замигали фары другого автомобиля: прибыло подкрепление. Через минуту она уже стояла на крыльце вместе с двумя другими офицерами. Третий отошел за дом, чтобы проверить обстановку, и теперь его голос трещал по рации.

– Здесь тихо. Света нет. Признаков жизни нет.

Поскольку Донна приехала первой, командовать происходящим предстояло ей. Она взялась за ручку входной двери и с удивлением обнаружила, что та не заперта и открылась со щелчком, как только повернулась ручка. Донна переглянулась с сослуживцами, и те закивали. С оружием наизготовку они вошли в дом.

Глава 2

Окружной суд

Четверг, 26 сентября 2013 года

15:30

Гарретт вернулся за трибуну и спокойно оперся о нее руками. Затем обратился к своим записям.

– Офицер Коппел, в тот момент, когда вы вошли в дом, каково было ваше душевное состояние? О чем вы думали?

Донна сделала небольшую паузу.

– Я нервничала.

– Свидетель, живший по соседству с Квинланами, сказал вам, что отчетливо слышал выстрелы, доносившиеся из дома Квинланов. Нервозность – вполне справедливая эмоция для любого человека в такой момент. Но что еще чувствовали вы и ваши сослуживцы?

– Протестую, – сказал Билл Брэдли, главный адвокат властей по делу Александры Квинлан против штата Вирджиния. – Офицер Коппел не может высказывать свое мнение о том, что чувствовали другие офицеры в ту ночь.

– Поддерживаю, – сказал судья.

– Кроме нервозности, – продолжал Гарретт, – что еще вы чувствовали?

– Прилив адреналина.

– Значит, вы нервничали, и вас переполнял адреналин. И, по вашему мнению, остальные патрульные чувствовали то же самое.

– Протестую, – сказал Билл Брэдли.

– Я спрашиваю офицера Коппел о ее настроении, когда она входила в дом, а не о настроении ее сослуживцев.

– Протест отклонен, – сказал судья. – Продолжайте.

– Значит, вы нервничали, вас переполнял адреналин, и вы чувствовали, что ваши сослуживцы испытывают те же эмоции?

– Да.

– Приходилось ли вам за восемнадцать лет работы в полиции Макинтоша выезжать на выстрелы или на вызов, связанный с активным стрелком?

– Нет.

– Кто-нибудь из других патрульных, которые оказались рядом с вами в тот вечер, имел такой опыт?

– Нет.

– Значит, заходить в дом, предполагая, что внутри находится активный стрелок, – это новый для вас опыт?

– Да.

– Кроме тренировок в департаменте на этот случай, у вас не было практического опыта?

– Нет.

– Можно ли сказать, офицер Коппел, что стрессовая, опасная и абсолютно новая ситуация, в которой у вас не было опыта, могла подтолкнуть вас к тому, чтобы наделать ошибок?

Донна сделала паузу, затем тяжело сглотнула.

– Да, можно.

– Могли ли четверо офицеров, оказавшихся в ситуации, в которой они никогда раньше не бывали, нервничая и находясь под воздействием адреналина, неправильно истолковать то, что увидели в доме Квинланов?

– Могли.

– Зная то, что вы знаете сегодня, вы бы по-другому повели себя в ту ночь?

На глаза у Донны навернулись слезы, когда она ответила:

– По-другому.

– Можете ли вы рассказать суду, что вы обнаружили, когда вошли в дом к Квинланам в ночь на пятнадцатое января?

Донна глубоко вздохнула, чтобы успокоить нервы, смахнула слезы и рассказала залу суда, что она и ее сослуживцы обнаружили в доме.

Макинтош, Вирджиния

15 января 2013 года

00:54

– Эй! – крикнула Донна, входя в дом с пистолетом наготове. – Полиция! Есть кто-нибудь дома?

Время близилось к часу ночи, в доме было темно, и меньше всего ей хотелось застать врасплох владельца дома с оружием посреди ночи, если все это окажется просто недоразумением. Они с коллегами старались как можно больше шуметь в прихожей.

– Полиция! – повторила она. – Есть кто-нибудь дома?

– У вас дома полицейские! – крикнул другой офицер. – Здесь кто-нибудь есть?

Дом ответил жуткой тишиной. Они разделились, прошли по всему первому этажу и включили свет везде. Все было на месте, следов взлома не наблюдалось. Донна включила свет в прихожей. Площадка второго этажа была огорожена перилами и смотрела на прихожую. Донна начала медленно подниматься по лестнице, держа пистолет наготове. Подойдя к площадке второго этажа, она смогла разглядеть ее дальний конец сквозь витые перила. Дверь одной из спален была сильно повреждена и болталась на косяке.

– Сюда! – крикнула она остальным полицейским, которые быстро собрались с оружием наизготовку и помчались вверх по лестнице, чтобы помочь ей.

– Спальня в конце коридора. Дверь, похоже, выломана, – сказала она, сидя на корточках на ступеньках и не видя хозяйской спальни, расположенной справа от лестничной площадки.

– Я иду первой, – сказала она. – Прикройте меня.

Офицеры за ее спиной кивнули, и все они начали медленно, один за другим подниматься по ступенькам. Как только Донна поднялась на площадку, взору предстала кровавая бойня у хозяйской спальни. На полу лежал мальчик. Лужа крови вокруг него и рана на груди сразу же рассказали о случившемся. Сосед действительно слышал выстрелы.

– Вот черт, – охнула Донна, почувствовав спазм в груди. Полицейские быстро прошли оставшиеся ступеньки, встали в боевые стойки и направили стволы на открытую дверь хозяйской спальни. У Донны возникло внезапное чувство, что стрелок все еще в доме. Она обхватила рацию на плече.

– Запрашиваю подкрепление и скорую помощь на Монтгомери-Лейн, 421. В доме по меньшей мере одна жертва перестрелки.

– Вас понял, – проскрипел голос из рации. – Подкрепление уже в пути. Вызываю скорую помощь.

Донна указала на хозяйскую спальню. Она старалась не смотреть на лежащего на полу мальчика, сосредоточившись на спальне и на том, что может ждать внутри. Подойдя ближе, она услышала какой-то звук и подняла руку, чтобы коллеги, стоявшие позади нее, остановились. Затем прислушалась, пока не убедилась в том, что это именно плач. Он доносился из хозяйской спальни. Она подошла ближе, и всхлипывания стали громче. Голос был похож на детский. Прижавшись спиной к стене, она закричала:

– Полиция! Руки вверх! Слышите меня?

Снова раздался плач, но слов она не услышала. Адреналин захлестнул ее, и она ослабила давление на спусковой крючок своего пистолета, понимая, что еще немного, и он может выстрелить случайно. Она перешагнула через мертвого мальчика и вошла в спальню. Присев на корточки, прицелилась