Эхо разрушенных судеб... - Юлия Иванина

написать ему одно длинное сообщение, чтобы вылить всю свою злость и обиду? Но тут же отбросила эту мысль, до боли в пальцах стискивая телефон. Раз ему нечего ей сказать, значит, так тому и быть. Унижаться она не будет. Больше никто не вытрет об неё ноги.

Машину ощутимо тряхнуло, когда они свернули на их улицу. Ещё несколько минут, и она снова останется наедине с собой и своими мыслями. Не сказать, конечно, что присутствие Андрея страшно помогало, но всё равно хоть немного оттягивало внимание на его проблемы. А теперь снова одиночество и смутная тревога, которые не давали нормально спать, заставляя просыпаться каждые час-полтора и таращиться в потолок. Даже сериал, что фоном был включен на ноутбуке, не помогал заглушать все мысли, что были в голове. Всё чаще она стала задумываться над переездом обратно в город к маме. Кажется, добровольная изоляция ей надоела, она больше не приносила радости и умиротворения; только тоску и чувство ненужности всем на свете. Хотелось простого человеческого тепла. Да, вот только Аня не ожидала, что её желание исполнится так быстро.

Едва они с Андреем успели остановиться возле дома и выйти из автомобиля, как из двора послышались визги, а потом распахнулась калитка, громко ударившись о забор, и на улицу выскочили два очаровательных темноволосых малыша. Следом за ними бежала девочка постарше, вопя на всю округу:

- Ма-а-а-а, Ромка снова открыл калитку!

Ане понадобилась всего секунда, чтобы понять, что происходит. Она весело засмеялась и, присев, сгребла в крепкие объятия обоих малышей, которые попытались проскочить мимо неё. Ну вот, кажется, теперь она сможет согреться изнутри. Один взгляд на любимых племянников способен сделать жизнь лучше.

Несколько часов спустя, уже вечером, Аня сидела в удобном уличном кресле и держала в руках огромную чашку с малиново-липовым чаем. Яркий насыщенный аромат напитка перемешивался с запахом влажной земли и цветущих пионов. Где-то в зарослях насвистывал одинокий соловей. На душе поселилось какое-то подобие спокойствия и гармонии.

На соседнее кресло, шумно выдохнув, опустилась уставшая мама. Аня бросила на неё быстрый взгляд и тепло улыбнулась. Присутствие здесь родных словно грело изнутри. Она была искренне рада их приезду, и для неё как будто мир перестал хаотично кружиться, встав на место. Всё так, как и должно быть.

- Дай мне горяченького хлебнуть, - сказала мама, протягивая руку к Аниной чашке. – Старые косточки требуют, чтобы их погрели.

Аня хихикнула и отдала маме чай. Людмила Сергеевна довольно зажмурилась и сделала несколько глотков. С тех пор как она сегодня приехала домой, не приседала ещё ни на минуту. Всё наводила порядок на своих клумбах да подсаживала новые цветы, которые привезла с собой из города. Теперь весь сад и клумбы выглядели ухоженными и обновлёнными, даже у Ани душа радовалась, глядя на эту красоту, хотя в принципе к цветам она относилась ровно, только поливала по маминой просьбе.

- Ты говорила с Владом? – тихо спросила мама.

Девушка тяжело вздохнула и уставилась вперёд, туда, где перед крыльцом играли близнецы, а Таня заплетала Насте растрёпанные волосы. Кажется, что только сестра была не в курсе всех подробностей семейной драмы, которая развернулась между Аней и старшим братом. И это радовало. Ведь Таня бы не успокоилась, пока не помирила их, но ещё слишком рано. Им обоим нужно выдохнуть и просто подумать, чтобы понять друг друга. Девушка от всей души надеялась, что в ближайшем будущем Влад поймёт свою неправоту. Ей не нужно было, чтобы он это признал перед ней, пускай осознает для себя, вот это действительно было важнее всего.

- Пока нет, - тихо ответила она матери. – Даю ему и себе время на осознание.

И сама себя похвалила за столь мудрый и сдержанный ответ. Мама отдала ей обратно чашку с чаем и тепло улыбнулась.

- Он поймёт. Правда поймёт. – Людмила Сергеевна судорожно вздохнула и опустила голову. – Тогда после твоего ухода мы говорили с ним. Долго говорили, и мне кажется, что тебе удалось достучаться до него. Он был в ужасе, что Маша утопилась…

- Она собиралась, но не успела, - перебила её Аня.

Мама перевела на неё недоумённый взгляд, а девушка на мгновение поджала дрожащие губы и уставилась на ближайшую клумбу, сосредоточившись на дрожащих каплях воды, которые словно мелкие прозрачные бусины висели на листьях и лепестках цветов.

- Что-то произошло там, на берегу, - продолжила она. – Никто не сказал, что именно, но Костя кричал Семёну Николаевичу, что вместо того, чтобы всё исправить, он задушил Машу, пока пьяный Коля валялся рядом в отключке.

Людмила Сергеевна обеими руками зажала рот, заглушая рвущийся наружу вскрик. Аня и сама чувствовала, как у неё до сих пор от ужаса вся кожа покрывается мурашками, а в глазах щипает от слёз жалости.

- Мне кажется, что, когда она пришла ночью к реке, её там встретил Коля и снова изнасиловал, а потом отключился, - шёпотом поделилась она с мамой своими догадками, что терзали её мозг на протяжении всех этих дней.

– А потом пришёл его отец и убил Машу, чтобы она ничего не рассказала. Он боялся, что потеряет всю свою власть, если станет известно, что его сын насильник. И, наверное, если бы она осталась жива, то была бы огромная вероятность, что правда об убийстве папы выплывет наружу. И тогда дружки старшего Петренко узнали бы, что папа никому не причинил зла. Шевченко только поэтому и рассказал нам всё, его совесть мучала, особенно когда узнал, что Петренко сына покрывал и папе мстил за интрижку с его женой.

Хриплый надломленный всхлип заставил Аню вздрогнуть и зажмуриться, удерживая слёзы. Она повернулась к маме и взяла её за руку, крепко сжимая пальцы.

- Мам, мне так больно и обидно за тебя…

- Нет, дочка, - перебила её мама, – не нужно. Всё давно в прошлом. Я простила его. И ты постарайся простить. Он всех нас очень любил и раскаивался за свои грешки. За несколько лет до твоего рождения я хотела уйти от него, когда узнала обо всех похождениях. Но Миша не позволил. Мы оба страдали, но он сделал всё, чтобы я снова ему поверила и простила. Я знала, что с тех пор у него не было ни одной интрижки, он стал лучшей версией себя. Я только поэтому и решилась на четвёртого ребёнка, была уверена, что это ещё больше укрепит нашу семью и наши чувства. И