Эхо разрушенных судеб... - Юлия Иванина

согласно закивала головой. Её сейчас абсолютно не заботило то, каким способом всё разрешилось. Она радовалась, что хоть раз всё вышло не так, как запланировал Петренко. Уж слишком долго он пользовался своей былой славой всевластного милиционера.

- Но всё решил звонок Кости…

Аня удивлённо приподняла брови, не понимая, к чему клонит Илья.

- Он потребовал, чтобы отец забрал заявление. Никто не знает, что он ему говорил, на что давил, но после их разговора Николаевич дал заднюю.

Вот такого поворота она точно не ожидала. Зная неприязнь Кости к Егору, она наоборот думала, что тот встанет на сторону отца и подтвердит его показания. Значит, не всё в нём прогнило, как в его родных. Осталось хоть что-то человеческое.

- А где сам Егор?

И снова в ответ тишина. Виноватая, тягучая, тревожная.

- Илья, что с ним? Он не ответил ни на один мой звонок. Его что, всё-таки задержали?! Но почему?!

Паника удушающей волной поднималась по телу, сдавливая горло, практически лишая воздуха.

- Ань, Ань, - пробился голос Ильи в её сознание. – С ним всё нормально. Он сейчас у себя в квартире. Отсыпается после бессонной ночи.

От облегчения она едва не расплакалась. Сердце от радости и пережитого стресса колотилось, как ненормальное, отдаваясь колющей болью в грудной клетке.

- Боже, Илья, - выдохнула девушка, выдавливая из себя улыбку, - сколько можно меня пугать. Почему он не позвонил?

Хитрюк пожал плечами:

- Я не знаю...

И снова эти виноватые нотки в голосе. Смутная догадка шевельнулась в голове, но Аня попыталась отогнать от себя эти дурацкие мысли.

- Он не сказал, когда вернётся?

- Нет. – Илья опустил глаза на свои кроссовки. – Он позвонил мне час назад и попросил привезти ему некоторые вещи и Широ. Сказал, что остальное заберёт потом.

Мурашки, которые всё это время концентрировались где-то в области затылка, обжигающе ледяной волной прокатились вниз до самых кончиков пальцев на ногах. В ушах зазвенело, она даже с трудом разобрала, что последнее сказал Илья. Кажется, это было тихое и виноватое «прости». А что ей было толку от этого «прости», если все её опасения и страхи сбывались? И так резко и неожиданно, что её выворачивало от боли и обиды. Она ведь надеялась, что они нормально попрощаются, что он не сбежит, как трус, без объяснений. Хотя, если так разобраться, то заслуживала ли она их? Ведь она не была ни женой, ни девушкой… Но тут же яркой гневной вспышкой в голове пронеслись другие мысли: она помогала ему, страдала сама от этой помощи, ссорилась с родными, а он просто свинтил, когда добился своего?! Козёл!

- Козёл, - прошипела она себе под нос.

Потом вскинула взгляд на застывшего Илью, выдавила кривую улыбку и отступила на шаг.

- Пока, Илья, - поджимая дрожащие губы, сказала она. – Мне уже… это… идти нужно…

Потом развернулась и почти бегом направилась к себе во двор. Затылок ломило от внимательного взгляда Хитрюка, уши и лицо горели от злости и обиды, а сердце как будто кровью обливалось.

Она влетела на крыльцо, ногой зацепив полную чашку кофе. Тёмно-коричневая жидкость разлилась некрасивым пятном по деревянным ступенькам, но Аня этого даже не заметила и не остановилась. В себя пришла только, когда за спиной хлопнула входная дверь. Прислонившись спиной к прохладному металлу, она сползла прямо на пол и громко зарыдала, закрывая рот двумя руками.

****

Егор устало опустился на кровать, застеленную второпях найденным пледом. Хорошо, что его оставшиеся вещи уже приехали с доставкой из Нижневартовска. Как раз Илья на прошлой неделе был в городе и смог встретить ГАЗель с его вещами.

Его до сих пор колотило от пережитого за последние сутки ужаса, а после прохладного душа дрожь только усиливалась. Глаза щипали и горели после бессонной ночи. Он резко зажмурился, пытаясь прогнать неприятные ощущения, но образ, который навсегда отпечатался на обратной стороне век, тут же встал перед глазами. Он со счёта сбился, сколько раз видел эту картину за последние часы. Твою мать, да он за всю свою жизнь так отвратительно и беспомощно чувствовал себя только на похоронах родителей, когда от бессилия и безысходности опускались руки и почти останавливалось сердце. Когда он увидел испуганную дрожащую Аню в руках злого и нервного Кости, первой его мыслью было грохнуть участкового, а потом задушить себя голыми руками. Сколько же соседка натерпелась с тех пор, как он ворвался в её жизнь.

Егор позволил себе на секунду улыбнуться, вспомнив то раннее утро, когда его накрыло прогнившими досками старого уличного туалета. Интересно, явилась бы она к нему такая же смешная и бесстрашная, если бы знала, чем всё обернётся? Скорее всего, пришла бы. Она же любопытная, сильная, до одури справедливая, таких, как она, он никогда не встречал. И кажется, что никому в жизни не причинял столько боли, сколько причинил ей.

А потому был только один выход из всей этой ситуации. Сейчас он должен на первое место поставить не свои чувства и желания, а моральное состояние другого человека. Он должен оставить соседку в покое.

Егор раздражённо подорвался с кровати и выскочил на балкон, схватив с подоконника пачку с сигаретами. И почему решение не быть эгоистом заставляло чувствовать себя последним трусом? Ведь верные решения не должны так паскудно ощущаться, он должен чувствовать облегчение, но его не было. Как будто и выхода правильного для него не было. Как бы он ни решил поступить, всё равно сдохнет от угрызений совести.

Глава 51

Коля умер в реанимации ровно через сутки, как его туда доставили. Он так и не пришёл в себя. Мама рыдала так, что, кажется, слышал весь посёлок.

Отец молча и угрюмо стоял в стороне. Он так и не проронил ни слова с тех пор, как сегодня утром приехал в больницу. Только с неприязнью посматривал на двоих полицейских, которые дежурили у палаты интенсивной терапии.

Персонал больницы знал и уважал Николая, и когда они узнали о том, что их коллега убил двух женщин, то далеко не сразу поверили в это. Некоторые из них даже попытались уговорить полицейских пустить на пару минут к нему семью, но те остались непреклонны.

Костя был благодарен врачам