Под прицелом - Том Клэнси

посмотрел через комнату на двух молодых операторов.

— Ему пришлось бы оставить их одних, но не было ни малейшего шанса, что он не будет рядом с Кларком. Куда я направляюсь?

— В самую гущу событий.

Черт возьми, подумал Чавез. И просто спросил:

— Космодром?

— Боюсь, что так.

Джейсон Кларк переоделся в российскую камуфляжную форму и плотное пальто к тому времени, как выбрался из вертолета на стоянке отеля "Спутник". Повязки на его руке и голове были профессионального качества, Бирюков позаботился о том, чтобы хирург-ортопед прилетел вместе с ними из Москвы, чтобы осмотреть раны американца.

Это было чертовски больно. Джон был почти уверен, что рука будет беспокоить его всю жизнь, даже после Бог знает скольких операций, которые ему потребуются, чтобы срастить кости, но это беспокойство следовало отложить на потом.

Во время его прибытия шел сильный снег. Было восемь утра по местному времени, и Кларку показалось, что в "Спутнике" царит почти хаос. Люди из разных организаций, как в форме, так и в штатском, застолбили себе крошечные королевства как снаружи, так и внутри, и, казалось, ими никто не руководил.

Пока Джон шел от вертолета к отелю, все на его пути останавливались и смотрели. Некоторые знали, что он бывший командир "Радуги", прибывший сюда, чтобы взять ситуацию под контроль. Другие знали, что это Джон Кларк, международный беглец, разыскиваемый Соединенными Штатами за многочисленные убийства. Многие просто осознавали присутствие человека, который шел целеустремленно и властно.

Но все видели разбитое лицо, темно-фиолетовую челюсть и синяки под глазами, а также правую руку, обмотанную свежей белой повязкой.

Рядом с ним был Станислав Бирюков, и еще дюжина сотрудников ФСБ и группы "Альфа" последовали за ними, когда они вошли в отель и промаршировали через вестибюль. В коридоре, ведущем в главный конференц-зал, военные офицеры, дипломаты и специалисты по ракетостроению расступились, пропуская процессию.

Бирюков не стал стучать, прежде чем войти в командный пункт. Он разговаривал с президентом Рычковым за несколько минут до приземления на "Юбилейной", и, по мнению Бирюкова, у него были все полномочия, необходимые для того, чтобы делать здесь все, что ему, черт возьми, заблагорассудится.

Командный центр был уведомлен о прибытии американца и директора ФСБ, поэтому работающие там были рассажены и готовы к беседе. Кларка и Бирюкова попросили сесть за стол, но оба мужчины остались стоять.

Первым заговорил директор российского разведывательного управления.

— Я говорил с президентом напрямую. У него были беседы с командующими НАТО относительно "Радуги".

Посол России в Казахстане кивнул.

— Я лично разговаривал с президентом, Станислав Дмитриевич. Позвольте мне заверить вас и передать мистеру Кларку, что мы понимаем ситуацию и всегда к вашим услугам.

—Как и я.

В комнату вошел генерал Ларс Гаммессон. Кларк познакомился с Гаммессоном, когда тот был полковником шведского спецназа, но не знал ничего об этом человеке, кроме того факта, что он был нынешним главой "Радуги". Он ожидал трений со стороны офицера, это было бы вполне естественно для того, кого отстранили от командования, но высокий швед ловко отдал честь Кларку, даже с любопытством глядя на избитое лицо и раненую руку пожилого человека. Он сказал:

— Я разговаривал с руководством НАТО, и они объяснили, что вы будете командовать "Радугой" в этой операции.

Кларк кивнул.

— Если у вас нет возражений.

— Совершенно никаких, сэр. Я служу по воле моего правительства и по воле руководства НАТО. Они приняли решение заменить меня. Ваша репутация опережает вас, и я рассчитываю многому научиться в ближайшие двадцать четыре часа. В те времена, когда "Радуга" действительно использовалась в прямом действии, то есть когда вы были главным, я уверен, что вы узнали много вещей, которые будут полезны в ближайшие часы. Я надеюсь увидеть хорошую работу сегодня вечером, и вы можете меня использовать, как посчитаете нужным.

Гаммессон закончил словами:

— Мистер Кларк, пока этот кризис не миновал, "Радуга" ваша.

Кларк кивнул, не столь уж довольный тем, что взял на себя эту ответственность, как, казалось, думал шведский генерал. Но у него не было времени беспокоиться о своих собственных обстоятельствах. Он немедленно приступил к разработке операции.

— Мне нужны планы центра управления запуском и ракетных шахт.

— Вы получите их немедленно.

— Мне нужно будет выслать разведывательные подразделения, чтобы получить точное представление о районах боевых действий.

— Я предвидел это. Перед рассветом мы разместили две группы по два человека на расстоянии тысячи ярдов от каждого из трех мест. У нас есть надежная связь и видео в режиме реального времени.

— Превосходно. Сколько бойцов Джамаат Шариат на каждом участке?

С момента запуска со 109-го они объединили своих людей. Кажется, около каждой пусковой шахты находится от восьми до десяти бойцов. Еще четверо находятся в бункере возле подъездной дороги, ведущей в район Днепра. Мы понятия не имеем, сколько человек находится в центре управления запуском. Издалека мы видели одного человека на крыше, но это не особо помогло. Объект, по сути, представляет собой бункер, и мы не можем заглянуть внутрь своими глазами. Если мы атакуем, нам придется атаковать вслепую.

— Почему мы не можем использовать ракеты класса "земля-воздух", чтобы уничтожить ракеты, если они запустятся?

Гаммессон покачал головой.

— Когда они все еще находятся очень низко над землей, это возможно, но мы не можем подвести оборудование достаточно близко, чтобы уничтожить их до того, как они начнут двигаться слишком быстро для ЗРК. Ракеты, выпущенные с самолетов, также не смогут их достать.

Кларк кивнул.

— Понял, что это будет не так просто. Хорошо. Нам также нужен наш собственный операционный центр. Где остальные?

— У нас есть большая палатка снаружи для СКК. Связью, командованием и контролем займётся оперативный центр "Радуга". Есть еще одна палатка для снаряжения и третья, где расквартирован личный состав.

Кларк кивнул.

— Вот туда сейчас и пойдём.

Кларк и Гаммессон разговаривали, пока шли с Бирюковым и несколькими офицерами группы "Альфы" к автостоянке. Они уже добрались до вестибюля "Спутника", когда через парадную дверь вошел Доминго Чавез. Динг был одет в коричневую хлопчатобумажную рубашку и синие джинсы, без пальто или шляпы, хотя на улице было значительно ниже нуля.

Чавез заметил своего тестя