Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

* * *

Лиам стоял перед доской в зале заседаний, где часть «реактивного отдела» собралась на брифинг. Наполовину пустая кофейная чашка с надписью «СПАСИБО!» застыла в его руке.

– У нас осталось только четыре варианта. Первый – Шарлотта сама приняла решение исчезнуть. Второй – она стала жертвой несчастного случая, о котором мы пока не знаем. Третий – ее похитили против ее воли. Четвертый – она мертва… Конечно, убийство, несчастный случай и самоубийство – все это возможные варианты, и если она мертва, мы будем разбираться дальше, но сейчас мало что говорит об этом, как и о том, что она стала жертвой преступления. Единственные улики, которыми мы располагаем, – это ее сломанный телефон и брошенный велосипед. Очевидцев преступления, похоже, нет.

Он сделал паузу и оглядел небольшую следственную группу, состоящую из Деи, нескольких офицеров и сотрудника-кинолога.

– С другой стороны, прошло уже тридцать три часа с тех пор, как ее видели в последний раз, поэтому мы должны рассматривать возможность совершения преступления.

Лиам пристально посмотрел на Дею. Помимо обзора местонахождения Шарлотты и цифровых отслеживаний, к руководителю группы поступали и все отчеты. Он давно понял, что чем больше он кладет ей на стол, тем меньше сил она тратит на то, чтобы попытаться сесть в его кресло.

– А что дали камеры наблюдения в спорткомплексе?

– Мы не смогли найти ничего необычного в записях внутренних камер, а на внешней налипли листья и грязь. Мы не можем исключить, что листья попали на камеру из-за ветра и непогоды или грязного водостока, но, к сожалению, мы также не можем исключить, что кто-то специально закрыл объектив камеры и сделал это так, чтобы все выглядело естественно.

– И никто не заметил какого-то необычного движения перед камерой или у спортивного комплекса? Каких-то людей, которые там обычно не бывают?

– Нет, ничего такого.

Лиам встал.

– О’кей, давайте подумаем, что же могло случиться?

– Может быть, она с другим мужчиной, – предположила Дея.

– Принято, – сказал Лиам и записал это на доске. – Что еще?

– Она просто могла уехать, – предположил один из офицеров.

– О’кей, хорошо, – Лиам записал и это на доске. – Тут у нас только одна проблема – ничто в ее поведении не указывает на такую возможность. Перед исчезновением на ее банковских счетах не было никаких неожиданных движений. В последнее время не было никаких необычных покупок. Она не взяла с собой ничего, кроме одежды на этот день. И она очень любит детей.

– Но ведь на нее мог кто-нибудь напасть, – сказала Дея.

– Да, это один из наиболее вероятных сценариев, – кивнул Лиам.

Он записал предположение на доске и обернулся к своей команде.

– Сломанный телефон без сим-карты может указывать на то, что кто-то хочет скрыть происшедшее, но мы не знаем, это она сломала телефон или кто-то другой. На нем нет чужих отпечатков пальцев – только ее, Клауса и детей.

Один из молодых офицеров поднял руку.

– На столе лежат записки с обращениями граждан к вам, и среди них есть обращение женщины, которая считает, что Шарлотта изменяла Клаусу, но она не смогла назвать имя избранника.

– Хорошо, разберись с этим.

– Сейчас?

– Да, отправляйся к ней.

Дея задумчиво кивнула.

– Она вполне могла сбежать с мужчиной… Любовь может заставить людей совершать самые иррациональные поступки.

– Или же ее могли уличить в измене и случайно убить. Или предумышленно… – сказал Лиам, думая о поведении Клауса, которое ему трудно было истолковать, когда тот вчера вечером появился в полицейском участке.

– Значит, мы сейчас в первую очередь рассматриваем версию с мужем? – спросила Дея.

– Да, будем внимательно следить за ним, а завтра пригласим его для настоящего допроса. И нужно поговорить с теми, кто близко общался с семьей. Нам нужно знать все о взаимоотношениях Шарлотты и Клауса.

* * *

– Ты сегодня какой-то рассеянный, – заметила пожилая женщина, сидящая в кресле напротив Йоханнеса. – Хочешь еще кофе?

– Нет, Ольга, спасибо. – Йоханнес покачал головой. – У меня еще есть.

Он сделал большой глоток и наклонился вперед.

– Что с тобой, Ольга? Почему ты отказываешься есть?

– Ох, Йоханнес, ты хороший человек, но ты так молод.

– Какая это молодость – сорок шесть лет?

– Ну да, когда тебе девяносто два, как мне, то сорок шесть, конечно, молодость. Я так устала, Йоханнес. Я хочу покоя.

– Но ведь это не нам решать, Ольга.

Старушка поерзала в кресле.

– Иногда я думаю, что должна была уйти, когда на меня тогда напали.

– Перестань, Ольга, ты не должна так думать, – сказал Йоханнес, взяв ее за руку.

Вскоре после смерти мужа Ольги в ее дом вломились грабители. После этого нападения она больше не могла справляться с хозяйством на хуторе и в итоге продала его.

– Это был тяжелый удар судьбы, Ольга, но ты должна держаться.

– Думаю, что меня все-таки должны были тогда призвать к Богу, – тихо сказала Ольга.

Йоханнес отпустил ее руку и встал.

– Не хочешь ли пойти попеть вместе со всеми? Дедушка специально пришел.

– Он здесь? – воскликнула Ольга, и лицо ее прояснилось.

Аромат кофе и сладкого кренделя наполнял большую светлую комнату. Вокруг столов сидели пожилые люди и несколько человек из персонала. Все широко улыбались, а посреди комнаты между столами Эрнст танцевал медленный вальс с одной из самых пожилых обитательниц дома престарелых, напевая громко и отчетливо «Ярко и зелено пахнет травой». Его низкий, чистый голос звучал в полную силу. Окна в комнате с белыми стенами были открыты, и легкие занавески трепетали в теплом вечернем воздухе. Эрнст элегантным движением помог старушке вернуться в кресло, а сам продолжил громко петь: «Всякая плоть должна умереть, всякий цветок – превратиться в сено. Когда увядает цветок, тогда цветет вечное Слово».

Ольга благодарно сжала локоть Йоханнеса и с улыбкой посмотрела на импровизированный танцпол. Она села на свободный стул и пододвинула к себе чашку кофе и тарелку с кренделем.

Йоханнес с улыбкой наблюдал, как она маленькой вилочкой начала делить крендель на кусочки и, глядя на дедушку, есть. Он знал. Знал это каждой клеточкой своего тела. Его дед был священником. Священником, которого все любили и продолжали любить. И вот сейчас он помог Ольге одним своим присутствием, это было очевидно, но почему-то он почувствовал легкую досаду, когда чистый голос дедушки окутывал шею Йоханнеса, словно плоеный пасторский воротник: «Приди, Иисус, Тебя мы ждем, мы будем ждать рассвета. В то утро, когда ты