Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

– Вообще-то Хенрик посылает нам какой-то сигнал, раз не едет домой, когда весь город стоит на ушах из-за исчезновения его отца, – Дея переключилась со спагетти на сосиску.

– Дея?

Мужчина средних лет, широко шагая, приближался к ним. Он был высоким, сухопарым, с темными волосами и карими глазами.

– Так и знала, – прошептала Дея, придвинувшись чуть ближе к Лиаму.

– Дея! – Мужчина с энтузиазмом раскинул руки в стороны.

Дея напряглась, но позволила себя обнять.

Мужчина отпустил ее и сделал шаг назад, как будто хотел получше рассмотреть.

– Я так рад тебя видеть.

Он сказал это с такой теплотой, словно они знали друг друга всю жизнь. Затем повернулся к остальным.

– Я двоюродный племянник Деи. Меня зовут Йоханнес, – представился он. – В течение многих лет я был пастором в этой церкви. – Он оглянулся на Дею. – Но прошло уже довольно много времени с тех пор, как мы виделись в последний раз.

Дея застыла, как будто ее обесточили, а бывший священник как ни в чем не бывало принялся рассказывать, как Дея приходила к нему в церковь после смерти мужа.

– Для нас было счастьем чувствовать, что мы можем быть рядом с ней и поддерживать ее в такое трудное время. Быть рядом с Богом, искать спасения. В самые мрачные моменты нелегко бывает увидеть свет и Божью волю, когда смерть забирает тех, кто нам близок.

При виде этой всепоглощающей заботы Лиаму захотелось обнять Дею и отвести ее в сторону, потому что он точно знал, что она сейчас чувствует. Она все это ненавидела.

– И это совершенно нормально – искать утешения в церкви, когда теряешь близкого человека, – торжественно закончил Йоханнес, но Дея уже шла обратно к столу, чтобы отнести пустую тарелку.

Йоханнеса позвала какая-то женщина, и он тут же поспешил к ней, с улыбкой кивнув Лиаму и Нассрин.

Нассрин и Лиам вопросительно посмотрели на Дею, когда та вернулась.

– Мне не следовало тогда обращаться к ним, это была ошибка. Но я была совсем одна. Они – мои единственные родственники. Мой отец и Эрнст – братья. Отец умер много лет назад, и я обратилась к Йоханнесу и Эрнсту, потому что не понимала, как мне быть.

Она внезапно замолчала, словно сожалея, что рассказала о себе. Потом отступила назад, безучастно переводя взгляд с одного на другого.

– Йоханнес и Эрнст – такие святые, что я уже давно сыта ими по горло. Единственный нормальный человек в их семье – моя кузина, то есть мать Йоханнеса, она человек здравомыслящий. Не знаю, как она их терпит.

Дея ушла. Лиам остался с Нассрин, наблюдая за тем, как Дея твердым шагом идет по садовой дорожке. Через минуту она исчезла за изгородью.

* * *

Лиам расстроенно захлопнул ноутбук.

– Что, получил протокол заседания клуба? – спросила Хелене, нежно поглаживая его по руке.

– Да, и это, честно говоря, полное дерьмо. Я-то думал, речь там пойдет о Клаусе и тренировках, но беда не приходит одна: похоже, клуб теряет материальную поддержку и в этом году, и в следующем, потому что лесопромышленная компания, наш главный спонсор, обанкротилась. Все их платежи уже на три месяца приостановлены, так что счет клуба ушел в минус, и банк ничем не сможет помочь.

– То есть клуб могут закрыть? – спросила Хелене. – Но почему же вас не предупредили, Лиам? Что будет с детьми, если клуб закроется?

Она села напротив него. Его охватила внезапная нежность к Хелене, и он протянул ей руку.

– В любом случае сейчас не будет ни тренировок, ни матчей, а потом, возможно, придет конец команде семнадцатилетних. Это означает, что они должны будут отбираться по результатам матчей шестнадцатилетних. Андреас будет не в восторге!

– Но, может, все еще образуется? Разве у него нет шанса войти в команду?

– Не знаю, – ответил он, покачав головой. Сын потратил столько часов на эти тренировки. Лиам поцеловал жену в лоб. – Я бы выпил на ночь бутылочку пива в саду… Пойдешь со мной?

– Нет, спасибо, я собираюсь принять душ, чтобы волосы высохли перед сном.

Лиам сидел и смотрел на петуха и кур – птиц подарили его родители. Отец подрезал им крылья, хотя куры и так летать не умеют. Мать считала, что нельзя так обращаться с животными, но у отца было свое мнение. Куры жили в старом детском домике Лауры и Андреаса. Может, повезет и скоро сюда наведается лиса?

Он сделал глоток пива и посмотрел на бледно-розовое вечернее небо. Подумал о Дее. Он никак не мог понять ее сегодняшнего раздражения. Оказалось, она такая ранимая. Когда-то она сама рассказала ему, что муж умер внезапно и это стало травмой для нее, и он смог догадаться, что впоследствии у нее был затяжной кризис. Но в ее взгляде было столько неприязни или, скорее, стыда, когда этот бывший пастор подошел поздороваться. Лиам не помнил ее такой. Даже в молодые годы.

Сделав еще глоток, он задумался о том времени, когда в его жизни еще не было Хелене. Они с Деей однажды в выходные оказались вместе на курсах в гостинице «Нюборг Странд». Вечер провели на дискотеке в подвале отеля, а на следующее утро он проснулся голым в ее постели. Им тогда было чуть больше двадцати, и они не вылезали из постели, пока их не выгнали из номера. Он улыбнулся и допил пиво. В тот день они опоздали на занятия, потом распрощались и не виделись много лет.

Когда его спросили, хочет ли он, чтобы Дея Торп приехала работать в Оденсе после возвращения из Гренландии, он сразу же согласился. Он понимал, что это не только потому, что она была очень и очень толковым следователем, но и из-за теплых воспоминаний. Не потому, что это могло превратиться во что-то большее, да к тому же ее вряд ли можно было назвать легкой в общении. Временами ей было очень трудно держать себя в руках. Ему рассказали, что ей пришлось уехать из Гренландии, потому что она, застигнув одного мужчину на месте преступления – он насиловал свою девятилетнюю племянницу, – так сильно ударила его, что сломала ему нос, и его пришлось отправить в больницу в Исландии, где ему делали ринопластику. Но Лиаму Дея нравилась. Он уважал ее и доверял