Современный зарубежный детектив-7 (Крутой детектив). Компиляция. Книги 1-27 - Сара Парецки

Это ее удивило.

— Я думала, что вы хотите говорить о нем.

— Нет, если вы не хотите. Давайте немного поговорим о вас.

Это было лучше. Это была ее любимая тема. Да она почти у каждого любимая.

— Вы работали на него, не так ли? — спросил я. — Вы же были у него личным секретарем?

— Да, раньше я была у него личным секретарем.

— И как долго?

— Я не знаю. Но довольно долго.

— Чуть больше пяти лет, не так ли?

— Да, полагаю, что-то вроде того. Пять лет.

— То есть с тех самых пор, как он переехал в Вашингтон?

— Совершенно верно. Он нанял меня в Индианаполисе. Это было как раз после того, как мой муж ушел… — Она прервалась на секунду. — Умер, — сказала она твердо. — Это случилось сразу после того, как умер мой муж.

Хотел бы я знать, какая из психологических книг научила ее представлять дело именно таким образом.

— Когда вы перестали быть его личным секретарем? После того как он подал в отставку?

— Это было раньше.

— Когда?

Она посмотрела куда-то мимо меня и улыбнулась. Улыбка была удивительно кроткая и мягкая, и она совсем не соответствовала тому напряжению, с каким давалось ей общение. Я решил, что это улыбка Глории, выпекающей сахарные печенья.

— А вы ж еще не видели моего нахлебника, звезду мою пушистую? — спросила она, и я проследил за ее взглядом. Здоровенный абиссинский кот темно-синего оттенка появился в дверном проеме. Присев на задние лапы и энергично облизав себе морду языком, он начал обследовать комнату, желая обнаружить кого-нибудь, кого следовало бы выставить вон.

— Угадай, как его зовут? — спросила она.

— Хитклифф.

— Глупый! С чего б я его так обозвала?

— Ты просила меня угадать.

— Нет, я зову его Счастливчик.

— Надо же — какое милое имя.

— Но он не очень-то… Счастливчик, я имею в виду. Он мне достался оскопленный.

— Возможно, он стал только счастливее.

— И у него вовсе нет когтей. На передних лапах. Поэтому он совсем не царапает мебель.

— Ну хоть глаза у него есть.

— А ведь на самом деле когти ему совсем не нужны. Единственное, для чего они могли бы понадобиться — на дерево забраться, если собаки нападут. Но я никогда не выпускала его за дверь…

— Уверен, что он относится к этому с пониманием.

— Не знаю… Возможно, мне не следовало удалять ему когти. Может, мне вообще надо было дать ему пользоваться всей мебелью как одним большим средством для заточки когтей… У меня же это был первый кот, первый за всю жизнь. Он подарил его мне. Если когда-нибудь у меня будет другой кот, я оставлю его таким, каким его создал Господь.

— Этот кот… ты его получила в подарок, когда еще была личным секретарем у Сайза?

— Да. Тогда я еще была у него секретарем.

— Так почему ж вдруг перестала?

— Наверно, я ему надоела. Кому нужна в секретаршах кошелка тридцати двух лет от роду? Однажды он вызвал меня и сказал, что отныне я уже не его секретарь, а секретарь Кьюка.

— Кого?

— Кьюка, мистера Кьюмберса. Билл Кьюмберс. Он был на должности старшего администратора. Все звали его Кьюк. Просто, знаете, Кьюк Кьюмберс. Хотя ему это не очень-то нравилось.

— Сенатор объяснил, почему ты больше не можешь быть его секретарем?

— Он сказал, что Кьюку нужна секретарша. Та, которая у него была, вышла замуж и уволилась.

— Когда все случилось?

— Я не знаю. Примерно полгода назад, по-моему. Может, месяцев семь…

— Это было примерно тогда, когда он уже начал трахать Конни Мизелль?

Так, подумал я, вот тебе первый «живчик», дорогуша. Пошловатый, конечно. Посмотрим, как ты с этим справишься.

Глория Пиплз опустила глаза.

— Я не знаю, о чем вы говорите. Мне не нравятся разговоры в подобном тоне.

— Он бросил тебя из-за нее, это правда?

— Я не хочу об этом говорить!

— Почему ты закатила сегодня сцену на похоронах — потому что Конни Мизелль не дает вам видеться?

Кот по кличке Счастливчик добрался до своей хозяйки. Она наклонилась и взяла его на руки. Кот устроился на ее коленях, положив свои лишенные когтей лапы ей на грудь. Его урчание теперь разносилось по всей комнате.

— Я не хотела его тревожить, — сказала она, как бы обращаясь к коту. — Я не хотела причинять ему никаких неприятностей. Но когда Каролина умерла, я подумала, что нужна ему. Он обычно всегда приходил ко мне, когда у него случались неприятности. Я могла позаботиться о нем. Обычно он приходил сюда вечером, часов в семь или восемь, если мог освободиться пораньше. Я готовила ему ужин, и мы иногда выпивали вместе, иногда нет. И он усаживался вот в это кресло напротив, и мы смотрели телевизор или, например, он рассказывал мне о чем-нибудь, что случилось за день. Иногда мы ели попкорн. Он мог съесть его целиком, большую упаковку попкорна, всю один. Очень любил его с маслом. Он говорил здесь о своих проблемах. Ему это нравилось — говорить здесь о них. И все происходило только здесь. Мы никогда никуда не ходили. Он никогда меня никуда не брал с собой. Вот так сидели тут и разговаривали, или смотрели телевизор. Мы делали так на протяжении пяти с половиной лет, и никогда в жизни я не чувствовала себя до такой степени замужней, будь оно все проклято!

— Как это закончилось?

Она пожала плечами.

— А как все заканчивается? Просто обрывается, вот и все. Это случилось сразу после того, как он встретил ее. Я это знаю.

— Конни Мизелль?

Она кивнула.

— Сразу после этого. Он тут же пригласил меня и сказал, что Кьюку нужна секретарша, а я — самая подходящая кандидатура. Я спросила почему, а он сказал, потому что теперь будет вот так. Я сказала, что, по-моему, это несправедливо, а он сказал, что если я считаю это несправедливым, то могу уволиться. Но я не стала. Я оставалась до тех пор, пока он не подал в отставку.

— А где ж ты работаешь теперь?

— В сельхоздепартаменте. Когда работаю. Они собирались уволить меня, если я перестану показываться на работе.

— А что его жена?

— Луиза? А что жена?

— Она знала о вас?

Она снова пожала плечами.

— Теперь знает, надо полагать. Она же была на похоронах. Видела, как я делала из себя полную дуру. Но тогда она ничего не знала о нем… и обо мне. Обо мне и о нем. По-моему, она даже ни о чем не подозревала. Он никогда не