Современный зарубежный детектив-9. Компиляция. Книги 1-20 - Роберт Уилсон

с собой. Рамирес пошел в церковь. Фалькона туда никогда не тянуло. В церкви он чувствовал себя обманутым. Фалькон предпочитал идти к реке, как сеньор Вега. Однако стоит признать, ее течение не всегда навевает здравые решения. Река тянет к себе, предлагая самый простой выход из положения, и тогда приходится отступать и бежать домой — утешаться стаканчиком виски.

Они подъехали к дому Веги. Фалькон с помощью пульта открыл въездные ворота. В доме все еще работали кондиционеры. Он показал Феррере места преступления, провел по дому и саду к хибарке Сергея. По пути он рассказал про обе жертвы.

Они вернулись в дом и просмотрели полицейские фотографии. Фалькон поведал, что сообщили соседи о странном умонастроении сеньора Веги, но не сделал никаких выводов о возможном убийстве или самоубийстве. Он хотел, чтобы Феррера взглянула на события с женской точки зрения, обдумала поступки Лусии Веги, представила себя на ее месте и воспроизвела ее действия.

Фалькон прошел в кабинет Веги и сел за стол под постером с корридой. Ноутбук изъяли и увезли в лабораторию. На столе остался только телефон и чуть заметный контур ноутбука. Он просмотрел список номеров в памяти телефона. Номера офиса, прямой телефон Васкеса, а также Крагмэнов и Консуэло. Возле последнего номера фамилия не значилась. Фалькон взял трубку и набрал его.

— Да… здравствуй, Василий, — по-русски произнес мужской голос с заминкой: человек явно ожидал звонка от кого-то другого.

— Ваш номер выпал в нашей грандиозной лотерее! — воскликнул Фалькон. — Рад сообщить, что вы с женой выиграли приз. Просто назовите свое имя и адрес, и я расскажу, где забрать ваш чудесный приз.

— Вы кто? — спросил мужчина. По-испански он говорил с чудовищным акцентом.

— Пожалуйста, сначала скажите ваше имя и адрес.

Трубку прикрыли рукой. На том конце звучали приглушенные голоса.

— Что за приз?

— Имя и…

— Назовите приз, — грубо сказал мужчина.

— Часы для вас и вашей…

— У меня есть часы, — рявкнул он и бросил трубку.

Фалькон пометил в блокноте: спросить Васкеса об этом номере телефона. В ящиках стола не нашлось ничего необычного. «Хеклер» забрали для проверки. Он открыл шкафы ключами, найденными днем раньше. Фалькон перебирал папки со счетами телефонной и страховой компаний, с документами из банка. Папки упирались во что-то, стоящее позади них, — это оказались переплетенный в кожу ежедневник с отрывными листами и записная книжка.

Личный ежедневник. Минимум записей. В графе «время» по большей части просто стояли кресты; все встречи были преимущественно ночными. Фалькон долистал до шестого января, там тоже нашлись отметки. Первая дневная встреча назначена в марте с «доктором А.». В июне были пометки о приемах у доктора А. и одной встрече с доктором Д. В адресном разделе Фалькон нашел фамилии нескольких врачей — Альвареса, Диего и Родригеса. Он пролистал ежедневник и понял, что доктор Р. был последним врачом, который видел Вегу. Фалькон позвонил и уговорился побеседовать с ним в полдень.

Адресов в записной книжке почти не было, только имена и номера телефонов. Имя Рауля Хименеса есть, но вычеркнуто. Фалькон листал страницы, то и дело мелькали знакомые фамилии. Многие он смутно помнил по расследованию убийства Рауля Хименеса: люди из мэрии, общественные деятели. Одно имя заставило его вздрогнуть, возвращая память в то неспокойное время. Эдуардо Карвахаль. Также вычеркнуто. Карвахаль был мертв, как и Рауль Хименес. Фалькон так и не узнал, что связывало этих людей. Зато ему удалось обнаружить, что Хименес заплатил Эдуардо крупную сумму через подставную консалтинговую фирму во время выставки «Экспо-92». К моменту гибели в автокатастрофе на Коста-дель-Соль в 1998 году Карвахаль должен был вот-вот предстать перед судом за связь с кружком педофилов.

Ортега тоже был упомянут в книжке, а последнее имя, которое бросилось в глаза, вынудило Фалькона встать и отправиться бродить по дому: ему нужно было убедиться, что на стенах не висят дорогие картины популярных мастеров. Рамон Сальгадо, один из самых известных торговцев живописью в Севилье. Его имя тоже было вычеркнуто. Возможно, «Вега Конструксьонс» вкладывала деньги в произведения искусства или покупала картины для рабочих кабинетов. Однако мелькало тревожное воспоминание о детской порнографии, найденной на жестком диске Сальгадо после того, как его жестоко убили. В этих кругах все друг друга знали, связанные золотой цепью богатства и влиятельности. Не забыть спросить о Сальгадо у Васкеса.

Русских имен в книжке не нашлось. Фалькон вернул ее в шкаф и перешел к следующему, где хранились пронумерованные коробки, набитые чертежами и фотографиями зданий. В нижнем ящике третьего шкафа лежала коробка без номера, только с надписью: eJusticia.[140] Внутри оказались распечатки скачанных из Интернета статей, в основном на английском языке. Большинство статей помечено текущим годом, и все они так или иначе имели отношение к международной системе правосудия. Там лежали газетные статьи, посвященные Международному уголовному суду, созданному не так давно, вслед за Гаагским трибуналом,[141] воинственному судебному следователю Бальтасару Гарсону,[142] а также сложностям, возникающим при попытке привлечь к ответственности международных военных преступников в рамках бельгийского законодательства.

Раздался звонок в дверь. Фалькон запер шкаф и пошел открывать. В дверях стояла сеньора Крагмэн в черном льняном топе и расклешенной юбке; концы алого шелкового пояса свисали сбоку. Она держала в длинной белой руке пластмассовый термос.

— Я подумала, инспектор, что вам захочется кофе, — сказала Мэдди. — Крепкий, как варят только в Испании. Никаких американских помоев.

— Я думал, Америка совершила кофейную революцию, — пробормотал он, размышляя о другом.

— Америка пыталась, — отозвалась она. — Но ничего нельзя гарантировать.

Фалькон впустил ее и закрыл дверь, отсекая нападение немыслимой жары. Он не желал этого вторжения. Мэдди достала чашки с блюдцами. Хавьер окликнул Ферреру, но та отказалась от кофе. Они прошли в кабинет Веги и сели за стол. Мэдди курила и стряхивала пепел в блюдце. Она не пыталась начать разговор. Ее физическое, а скорее сексуальное присутствие заполнило комнату. Фалькона все еще мутило, и ему нечего было ей сказать. Он пил кофе, собираясь с мыслями.

— Вам нравится коррида? — глядя поверх его головы, спросила Мэдди, как раз когда молчание стало невыносимым.

— Раньше я часто ходил смотреть, — ответил он. — А вот теперь не был уже… год с лишним.

— Марти не любит, — продолжала она. — И я попросила Рафаэля. Мы ходили несколько раз. Я не все поняла, но мне понравилось.

— Многим иностранцам не нравится, — буркнул Фалькон.

— Меня удивило, насколько быстро я притерпелась к жестокости. Когда в шкуру быка вонзилось первое копье пикадора, казалось, такое невозможно принять. Но, знаете, это обостряет зрение. Ты не