Заместитель Иуды - Валерий Георгиевич Шарапов

перепутала. Позднее оказалось, что в столб – никому не навредила, просто испугалась. Даже ущерб пустяковый. Давай из таксофона звонить, голосить – вот Софья Кирилловна и испугалась, давление скакнуло. Томку завтра высеку, с субботой все в силе. Сам-то как?» – «Да все в порядке, Дмитрий Сергеевич, с работы только вернулся».

Ночью было холодно, неуютно. Несколько раз Влад поднимался, курил. Настроение падало. Пенсия Дмитрия Сергеевича – это, конечно, совпадение, никто в своем уме не станет его подозревать, это даже не обсуждается. Отчего же так паршиво на душе? Но если забыть про заслуги, репутацию, оставить в покое эмоции, факт, что скоро станет тестем, – мог? Увы. К величайшему сожалению – мог. Но как оставить в покое заслуги, репутацию? Это именно то, что делает человека. Дмитрий Сергеевич был скалой, памятником, едва ли не самым уважаемым человеком в Комитете. Сорок лет безупречной службы, и сейчас еще полон сил. В пятницу ему исполнится 65 лет. Только сейчас вышел на пенсию – просто пора. Неоспоримые заслуги перед обществом, партией, страной, целая орденская планка, которой он никогда не кичился. Застал войну в звании старшего лейтенанта, добивал врага под Кенигсбергом, брал Берлин, Прагу. В столице Чехословакии получил ранение, три месяца провалялся в госпитале. После Победы – школа НКГБ, служба на Дальнем Востоке. Изрядно поносило по стране, да и не только – выполнял задания в Корее, во Вьетнаме. Безупречная работа в 1-м Главном управлении. Служба «А» – планирование тайных операций, дезинформация противника – так называемые активные мероприятия. Выезжал в Анголу, в Египет. В последнем получил ранение в пустыне, когда израильским ракетчикам вдруг вздумалось пострелять. По счастью, не тяжелое, медицина поставила на ноги. Был на Кубе, в Северной Корее, где лично инструктировал товарища Ким Ир Сена по вопросам безопасности. Затем перевод в Управление разведывательной информации в составе ПГУ – анализ и оценка стекающейся из-за рубежа информации. Требовалось личное присутствие в Афганистане, куда вылетел в начале 80-го. Уже был в годах, да что там – перешагнул пенсионный рубеж. Перестрелки не планировались, но пришлось. После встречи с неким американцем из АНБ, который по-тихому сливал КГБ информацию, попал в засаду в ущелье. Сопровождали два «уазика» с разведчиками, заняли круговую оборону, отбивались. Те, кто выжил, прорвались в скалы, два дня уходили от преследования. На себе тащил раненого бойца, лично косил моджахедов из АКМ. Двоих спасшихся заметили вертолетчики в скалах, подняли на борт. Боец стал инвалидом, а Дмитрий Сергеевич оклемался и продолжал служить Родине. Но больше в горячие точки не выезжал – пора и честь знать. Занимался кабинетной работой – контролировал сбор информации, научно-техническую разведку, перевелся в Управление «С», где вел работу с советскими нелегалами за рубежом. Весной на огороде почувствовал себя неважно – вызвали скорую. Ничего серьезного, незначительный сбой сердечной деятельности, аритмия. Мог бы продолжать работу, но пришлось задуматься о будущем – хочет ли еще пожить? Не пора ли уступать дорогу молодым?..

Скромный по жизни, умный, проницательный, обладающий невероятной интуицией, он никогда не был самодуром, охотно прислушивался к мнению других. По свидетельствам «современников», был отзывчив, незлобив и очень порядочен, но панибратства не любил, соблюдал дистанцию между собой и подчиненными. Случалось всякое: и конфликты с начальством, и ошибки, досадные просчеты, вину за которые он никогда не перекладывал на других. Но как без этого? Даже боги ошибаются. Фамилия Женечки на первых порах знакомства немного смущала, но всякие бывают совпадения. Вскоре выяснилось, что смущала не зря. Первое чувство: паника, вот так влип… Да нет, нормальный, интеллигентный человек, адекватный и вменяемый. Поначалу настороженно присматривался к будущему зятю, дочь как-никак, не внучатую племянницу замуж выдавал. В итоге потеплел, впустил в круг…

Влад гнал от себя дурные мысли. Отчего зациклился, есть основания? Да никаких! Пенсионеров – пруд пруди. Нужно найти настоящего «крота», и душа успокоится…

Утром контрразведчики уже работали по «Фаусту». Руководство 2-го Главного управления договорилось с управлением кадров, и Лидия Яковлевна Трошина временно перешла в подчинение отдела. Женщина была ответственная, нелюбопытная. Ажиотаж не создавали, предварительно знакомились с личными делами. Их доставляли небольшими партиями, чтобы не вызвать интереса у окружающих.

– Это хуже, чем мы думали, – отчиталась к концу второго дня Ульяна. – Предварительное число – 94 новоиспеченных пенсионера. Это те, что ушли на покой с мая по август, включая тех, что вступили в пенсионный возраст, но продолжают работать. Степень их компетентности и допуска к секретным материалам будем проверять.

Дело двигалось очень медленно, с пробуксовками. Жигулин не торопил, понимал, в какое болото влезли. Ничего подозрительного или опасного Пургин не замечал. Ехал домой на метро, прислушивался к своим ощущениям. Никто не пытался завести знакомство, явное наблюдение отсутствовало. Москва жила своей жизнью, волновался многомиллионный муравейник. Шла 11-я пятилетка, трудящиеся самоотверженно выполняли и перевыполняли план. До 27-го съезда КПСС оставалось полтора года, но лозунги и плакаты уже намекали, что событие не за горами и следует отметить его приближение ударным трудом.

Во вторник вечером примчалась Женечка, ураганом ворвалась квартиру, посеяла хаос и смуту. Наутро умчалась в своей темно-красной таратайке. Следующей ночью он снова был один, курил на балконе, думая о том, что является лакомой мишенью для снайпера, только непонятно, зачем его убивать. Не много ли он о себе возомнил?

– Работаем методом исключения, товарищ майор, – деловито заявила в четверг Ульяна. – Слово предоставляется товарищу Зыбину – он больше других погрузился в эту тему.

– В списке осталось 24 фамилии, товарищ майор, – сухо отчитался сотрудник. – Очень жаль, но Поляковский Дмитрий Сергеевич – присутствует. Надеюсь, в скором времени его исключим, но пока так. Из общего списка удалили сотрудников «семерки», 4-го Управления, 6-го, 10-го, 13-го с 14-м, а также пограничников – у этих товарищей особая специфика, свои нюансы, они просто не имеют доступа к сливаемой информации. Их могут использовать для неких прикладных задач, но это не мозговые сотрудники 1-го, 2-го, 3-го, может быть, 8-го, а также 5-го и 9-го управлений. Приоритет, разумеется, ПГУ, внешняя разведка и все связанные с ней отделы.

– Честно говоря, товарищ майор, – подал голос Муренич, – я бы сократил этот список до сотрудников ПГУ и нашей «двойки». Хотя, с другой стороны, понимаю, что нужно зачистить все – для своего же спокойствия.

– Потеряем уйму времени, зато наберемся спокойствия, – хмыкнула Ульяна. – Я параллельно поработала над личными делами и вот что имею сообщить. Это по сотрудникам 1-го и 2-го Главных управлений. Изначально их было двенадцать, а то, что озвучил Николай, как вы выразились, «для успокоения». Пенсионеры с июня