Последнее фото - Дмитрий Владимирович Ковальски

Внутри возник спор. Позвать участкового или нет. С одной стороны, на обычных гостей эти мужчины не походили. Жуткие и наглые. Точно разбойники, выдающие себя за обычных людей. Но что, если они действительно таковые и есть. А весь пугающий образ лишь девичья фантазия. Возможно, они вообще не из этих краев, потому так и выглядят. И говорят. Точно. Говорили они тоже странно.

— Голубушка! — Кузьма постарался сделать голос милым, но вышло не очень.

Настя выбежала из своей комнаты и чуть не врезалась в гостя. Тот, увидев, что к нему навстречу бежит девушка, развел руки. Он решил, что если та врежется в него, то он сожмет ее в объятиях, но Настя вовремя успела остановиться.

— Звали? — с тревогой спросила она.

— Да-а-а, — промурлыкал он. — Мне казалось, что вы предлагали выпить чаю, или мне послышалось?

Слова ошарашили девушку. Она не помнила, чтобы такого говорила, но уверенность, с которой мужчина это произнес, вызывала сомнения.

— Да… — Настя захлопала глазками, что понравилось Кузьме. — Да, простите, вылетело из головы, я сейчас принесу в кабинет.

— Не нужно, Ермолай задремал, а если его разбудить, то он начнет ворчать. — Кузьма поморщился — Поверь, лучше не тревожить лихо.

Гость говорил с улыбкой на лице, но тепла Настя от него не чувствовала. Наоборот, на последних словах по спине пробежали мурашки, и она едва заметно вздрогнула плечами.

— Располагайтесь в гостевой, я подам чай.

— Обязательно две чашки! Не привык пить в одиночестве. А хотя знаешь… — Он сделал шаг в сторону девушки. — Давай лучше выпьем вина, от него и тело согревается, и душа.

Настя отступила.

— Вина, к сожалению, не держим. Так что чай.

— Тогда можно и без вина. — Кузьма крался подобно коту.

Шаг его был мягким, беззвучным. Настя, словно мышка, чувствовала приближающуюся угрозу, но сделать ничего не могла. Проскочи она к двери, наглый гость бросится за нею. В этом она не сомневалась. Так что продолжала пятиться, пока не уперлась спиной в стену.

— А что, ты девка красивая, да и неплоха собой. — Кузьма улыбнулся, показав коричневые от табака зубы.

— У меня жених есть, — сказала она, но так неубедительно, что сама не поверила в свои слова.

— Так я жениться и не предлагаю. — Он подошел ближе и упер ладони в стену, лишив Настю возможности бежать.

Еще один шаг, и Кузьма подойдет вплотную. Но даже так девушка чувствовала неприятный запах, по-другому этот тип пахнуть не мог. Смесь сырости, скисшего молока, табака и чего-то сладкого. Настолько приторного, что запершило в горле. Но больше всего угнетало его дыхание — частое и слишком теплое. Словно внутри он закипал и вот-вот из него повалит пар.

— Ты вроде немалая, а простых вещей не понимаешь. Сколько еще в девках ходить будешь? Да как жениха найдешь, если даже не знаешь, каким бывает настоящий мужчина?! — Кузьма посмотрел на ее бледно-розовые губы и сделал последний шаг.

***

Ермолай вошел в спальню писателя, огляделся и вздохнул. Всем своим видом комната показывала, что брать в ней нечего. Даже раскрыла створки шкафа и не закрыла полки в столе и тумбе, чтобы домушник убедился в этом.

Да и пахло здесь немного лучше, чем в тюремной камере. Странный, спертый воздух, казалось, обволакивает и липнет к телу. К тому же оставляет в носу и на языке слабый горьковатый привкус.

Несмотря на это, Ермолай чувствовал, что обязательно что-нибудь найдет. Пусть не очень дорогое, но хотя бы не уйдет с пустыми руками. Первым он осмотрел шкаф, в котором висел всего один затасканный костюм. На всякий случай Ермолай прохлопал карманы, но нашел только испачканный платок. Среди сваленных на столе бумаг лежала перьевая ручка. Он знал, что такие могут быть с золотым наконечником, потому, не раздумывая, засунул в карман. Больше на столе ничего не было. На верхней полке стоял причудливый механизм. Один его бок был поврежден. Механическая рана открывала всем свое нутро. Несколько блестящих шестеренок и провода. На всякий случай Ермолай вытащил их и отправил к перу.

С ужасным отвращением он осмотрел кровать. Влажную и дурно пахнущую. Но ничего не нашел.

Оставалась только прикроватная тумба. Он сразу заметил, что на ней что-то лежит, но оставил ее напоследок. Теперь же Ермолай внимательно изучал фарфоровую трубку.

Жизнь порой подкидывала ему разные ситуации, поэтому он прекрасно знал, для чего писателю нужна эта вещица. Так что неподалеку, он скользнул глазами с тумбы на пол, должен храниться опиум. Опытный взгляд быстро разобрал среди вещей стеклянный флакон, закрытый древесной пробкой. Ермолай аккуратно взял его большим и средним пальцем и поднял к окну. На дне флакона лежало несколько коричневых камней. Он тряхнул, камешки подпрыгнули и звонко ударились о стекло.

— Не много, — сказал он сам себе, — но тоже неплохо. — Флакон скрылся в кармане.

Ермолай упер руки в бока и еще раз осмотрел комнату. Чутье его подвело. Может быть, где-то под половицей или в стене существовал тайник, где писатель хранил сбережения. Но для этого следовало перевернуть всю комнату, а это не входило в изначальный план. Даже если писатель измучает себя вопросом, куда делись перо и опиум, он никогда не подумает, что его ограбили.

С легким чувством разочарования Ермолай вышел из спальни и тем же нехитрым способом запер дверь. В этот же момент из гостиной раздался грохот.

***

— Уберите свои руки! — крикнул Савелий, хватая вторую вазу.

Первая влетела в плечо Кузьмы, отскочила от него, ударилась об пол и разлетелась на мелкие осколки. Кузьма отпрыгнул от девушки и с удивлением уставился на помешавшего ему человека.

— Ты что, шваль?! Из ума выжил?! — Он надулся, отчего его круглое лицо стало шире. — Ты знаешь, в кого ты вазу кинул?

— Мне разницы нет, могу еще одну запустить, только на этот раз в голову.

— Да я тебя… — прорычал Кузьма, выхватил из-за пояса нож и бросился на Савелия.

Тот был готов: легко увернулся от выпада руки, переставил одну ногу, зашел за спину и огрел нападающего вазой по голове. На этот раз ваза уцелела. Как и затылок Кузьмы. Несмотря на это, сильный удар и ловкость врага заставили Кузьму пересмотреть свою тактику. Больше так необдуманно нападать было нельзя. Но и показывать своего смятения врагу тоже.

— Ты кто такой?! — спросил Кузьма. Его вид все еще был устрашающим.

Савелий, держа в правой руке вазу, встал так, чтобы Настя оказалась за его спиной. Он лишь на миг взглянул на девушку. В ее глазах стояли слезы, на запястьях проступили красные полосы — следы ладоней Кузьмы,