19 студентов, 14 дней и Керженец, или Блогер в щучьей пасти - Мария Рутницкая

рыдала в три ручья над каждой пойманной рыбешкой и просила отпустить. Я до того момента живых рыб только в аквариуме у подруги видела. А там — у каждой свое имя и история жизни, в подробностях мне рассказанная. Вот как таких можно есть? Меня потом года два на пушечный выстрел Пашка к рыбалке не подпускал, хотя я уже повзрослела и понимала разницу между аквариумом и деревенской рекой. Потом все-таки сменил гнев на милость. Правда, брать-то с собой начал, но подкалывает, зараза такая, до сих пор.

Укоризненно гляжу на ехидно скалящегося приятеля.

— Обещаем, — говорю за всех.

Девчонки согласно кивают головой, подтверждая, что инструкции поняли.

— Тогда — вперед, — завершает дискуссию Сашка, подхватывает инвентарь и загружает его в байдарку.

Идем на двух лодках. Парни-рыбаки на первой, а мы вчетвером — на второй. Поднимаемся немного вверх по течению, туда, где начинается старица. Заходим в русло и аккуратно еще немного продвигаемся вверх по речке. Вокруг смыкается уже прямо совсем дикий, заповедный и какой-то сказочный лес. Замшелые стволы, склоняющиеся низко над водой. Приглушенный зеленоватый из-за густой листвы свет. Темная, неподвижная вода. Такое ощущение, что сейчас из леса высунется леший или шлепнет по воде хвостом водяной.

Нам велено оставаться в байдарке. Парни выгружаются из своей прямо на полузатопленные бревна и аккуратно спускаются в воду. Идти придется очень осторожно — на дне полно коряг и ила. Брр, я бы ни за что туда не полезла, а этим фанатикам лова — хоть бы хны. Антоха, увидев наши потрясенные лица, делает страшные глаза и изображает, что сейчас рухнет с головой в практически черную воду. Мы невольно ахаем, за что получаем строгий Пашкин взгляд и сказанное злым шепотом:

— Я кому сказал, не орать?!

Антохе же достается выразительно поднесенный к носу кулак. Рыбаки разворачивают бредень. Двое из них пойдут вверх по течению, а третий — Сашка — им навстречу, загоняя возможный улов в сеть. Мы, затаив дыхание, наблюдаем за разворачивающимся действием. Парни идут медленно. Тишину нарушают только жужжание слепней — они здесь вообще какие-то огромные и непуганые — и шум, производимый «загонщиком».

— Есть! — через какое-то время слышим мы от встретившихся парней.

Они возвращаются к нам, держа бредень над водой. В нем явно что-то блестит и шевелится. Над своей байдаркой парни аккуратно разворачивают сеть и вытаскивают добычу. Ну ничего себе! Три, четыре, пять, шесть! Ого! Большие, отливающие бронзой и золотом рыбины попадают в заранее приготовленное брезентовое ведро.

— Хватит или еще заходик? — шепотом интересуется Сергей.

— Еще одну ходочку сделаем — все-таки нас двадцать человек. Нужно, чтобы всем хватило. Когда мы еще жареных карасей попробуем, — со знанием дела отвечает Сергеев.

— Урааа! — не могу сдержать своего восторга я, правда стараюсь это делать вполголоса.

Ведь я знаю, какой Пашка мастер в плане приготовления рыбы. Мммм, пальчики оближешь! Повезло сегодняшним дежурным — от готовки обеда они практически освобождены, ну, может, салат порежут, и все.

Парни отходят от нас довольно далеко и вновь начинают сближение. Мы с неослабевающим интересом наблюдаем, шепотом делая ставки на количество пойманных рыб в этот заход. Выигрывает Ирка — она ставила на пять. Мы же были более оптимистичны — я аж на восемь замахнулась. Ну, да ничего, пойманного количества нам вполне достаточно. Зато в этот раз один карась — прям гигант, килограмма на два, наверное, потянет.

Сашка, Антон и Пашка, гордо улыбаясь, залезают в байдарку, и мы двигаемся в обратный путь. Сзади слышится плеск хвоста по воде. На всякий случай не оборачиваюсь — вдруг и правда, водяной?

Подплываем к месту стоянки, и первое, что я слышу — громкое подвывание и скулеж Фрэнка. Ему периодически составляет дуэт более тонкий голос — видимо, Насик страдает за компанию со своим большим другом. Выворачиваем в зону видимости. Ну, точно. Мой рыже-черный зверь мечется по берегу, иногда приостанавливаясь, приседая и, задрав морду к небу, громко жалуется на тяжелую судьбу и нерадивую хозяйку. Игнасио, группой поддержки, следует за ним след в след. Наконец, отвлекшись от вселенской скорби, эрдель замечает приближающиеся лодки. Отчаяние в секунду сменяется восторгом, и пес, не дожидаясь, пока мы причалим, вплавь отправляется навстречу. Последовать за ним чихуахуа мешает Авита, подхватывая любимца на руки.

— Явились, — недовольно ворчит она, — мы из-за вас тут уже полчаса этот цирк с концертом наблюдаем.

— Ты чего так распереживался? — выпрыгиваю я из байдарки к приближающемуся Фрэнку, иначе он начнет на радостях лезть в лодку и перевернет ее.

Мой собачий друг делает вокруг меня круг почета, и когда мы с ним выходим на берег, жмется к ногам и тыкается носом в ладонь. В общем, мне становится стыдно.

— Ну ты же здесь всех знаешь, и оставался уже с ними, — успокаивающе глажу рыжую голову, — и вообще, ты спал, когда я уезжала и даже носа не поднял.

Фрэнк делает вид, что такого не помнит, но он меня очень любит и уже все простил, и забыл.

— Ладно, идем, покажу наш улов, — мир восстановлен, и мы идем к месту выгрузки наших рыбаков, вокруг которых уже толпится народ, с восторгом рассматривая привезенные трофеи.

— Уха будет? — спрашивает Зарецкий, беря в руки большущего, пойманного последним, карася. — Серега, давай сфоткаемся с такой зверюгой, — предлагает он другу. — Можно? — обращаясь к Пашке.

Тот машет рукой — мол, валяйте. Мы минут пятнадцать пользуемся добротой рыболовов, фоткаясь с добычей в разных ракурсах. Наконец, все желающие запечатлели себя для памяти и контента, и рыбаки отправляются на дальнюю оконечность плеса, чтобы почистить всю пойманную рыбу.

А потом Пашка начинает творить кулинарную магию. Вот казалось бы — просто жареная на костре рыба. Противень, подсолнечное масло, соль, перец — и все. Но запахи стоят такие, что наша команда сползается к кухне практически сразу же с момента начала готовки. Обед сегодня выходит царским. Жареный карась с хрустящей корочкой — это вещь! Проголодавшиеся на свежем воздухе, мы смели все подчистую. Ну как можно оставить хоть кусочек такого деликатеса на тарелке, даже если чувствуешь, что объелся? Ответ один — никак.

Поэтому после еды все расползаются по тенистым местам, и минут сорок в лагере необычно