19 студентов, 14 дней и Керженец, или Блогер в щучьей пасти - Мария Рутницкая

Потихоньку приходя в себя, думаем, чем заняться.

— Варь, а пойдем и здесь лес разведаем, — предлагает Катерина, — может, тут грибы есть? Вроде подходящее место.

— А пойдем, — поднимаюсь на ноги.

Фрэнк моментально вскакивает вслед за мной. Сейчас он бдит и снова оставаться один совершенно не хочет. Больше нашу инициативу никто не поддерживает, народу еще явно лень шевелиться, и мы отправляемся втроем.

Лес здесь немного другой, чем на предыдущей стоянке. Более чистый и березовый. Меньше валежника и густых низкорослых зарослей, даже малины не наблюдается. Зато находим несколько кустов дикой смородины, ее листья отлично подойдут для чая. Грибами пахнет, но пока ничего съедобного не видно, встретили только парочку ярко-красных мухоморов.

Так потихоньку, незаметно отошли уже достаточно далеко от лагеря. Лес вокруг живет своей жизнью — шуршит, свистит, шумит. Фрэнк, опустив нос к земле, бегает вокруг, периодически отфыркиваясь от прилипающей к шерсти паутины и еще какого-то лесного мусора.

— Смотри, сыроежка, — показывает Катюха куда-то в сторону.

— Точно, — я делаю шаг в указанном направлении и присаживаюсь на корточки, — да не одна!

Ярко-желтые веселые шляпки красиво смотрятся на фоне островков зеленой травы. За сыроежками приходит время и подберезовиков. Крепенькие, светлые, июльские. Периодически встречаются и семейки кулачков, но их мы не берем, так как засолкой заниматься не собираемся. Еще к нашей добыче присоединяется с десяток маслят и даже один белый. Прихваченный котелок полон, и пора подумать о возвращении.

Обсуждаем вполголоса судьбу наших трофеев с тихой охоты — варить суп или жарить с картошкой? Склоняемся к супу — это проще, чем опять сидеть у раскаленного противня или котелка, следя за тем, чтобы не пригорело. Тем более, на обед как раз супа не было. И тут наше внимание привлекает резко изменившееся поведение Фрэнка. Он застыл в охотничьей стойке, но не лает. Значит, поблизости не зверь, а кто-то свой. И действительно, вдалеке слышится негромкий треск ветки, на которую наступил кто-то тяжелый.

Заговорщицки прижимаю палец к губам. Сейчас мы как выпрыгнем из кустов на зазевавшегося однокурсника! Но то, что происходит следом, резко меняет наши планы. Человек явно один. Но он разговаривает, и разговаривает, видимо, по рации. Так как сотовая тут не ловит — только что на телефоне видела, когда белый гриб фотографировала. А рация есть только у Андрея, и это на экстренный случай. Но голос принадлежит явно не Зарецкому.

— Это Глеб, — одними губами шепчу я Катюхе, которая замерла рядом.

Не сговариваясь, мы осторожно опускаемся на землю, прячась за ближайший куст. Фрэнк, получив от меня строгую команду «Лежать», устраивается рядом. На всякий случай, зажимаю ему пасть рукой, чтобы он нас не выдал. Что же тут у нас такое происходит?

— Да все тут нормально, — слышим мы уверенный голос, — конечно, никто ни о чем не догадался.

Мы уже видим мелькающую среди деревьев синюю футболку.

— Они же еще дети, хотя и мнят себя взрослыми, — насмешливая характеристика явно нас, произнесенная со скрытым ехидством.

А вот и сам мужчина, прижимающий к уху переговорное устройство, и, видимо, выслушивающий ответ собеседника. Мы изо всех сил вжимаемся в землю, боясь быть замеченными. К счастью, Глеб разворачивается и начинает удаляться от нас в сторону лагеря. Видимо, разговор подходит к концу. И действительно, следующие слова подтверждают мои догадки.

— Да, все по плану.

Затихающие шаги позволяют выдохнуть и немного расслабиться. Но еще минут десять мы продолжаем лежать за уже ставшим родным кустом, не решаясь подняться на ноги. Наконец, разрешаю себе тихонько пошевелиться и отпустить пасть собаки. Встречаюсь взглядом с огромными напуганными Катюхиными глазами. Подозреваю, что у меня сейчас такие же. Мы растерянно смотрим друг на друга, боясь начать разговор и озвучить свои предположения.

— Что это было? — решаюсь наконец я.

— Явно ничего хорошего. Для нас, — подчеркнуто спокойно отвечает подруга. — Лично мне понятно, что попал он к нам совсем не случайно и вся его история — выдумка от первого до последнего слова.

— Но зачем мы ему сдались? — я пытаюсь включить логику. — Он же считает нас детьми неразумными, — добавляю с какой-то иррациональной обидой, вспоминая ехидный тон говорившего.

— А может, именно из-за этого как раз и сдались, — мрачно сообщает Катюха, явно родив в голове уже какую-то версию.

Выжидательно смотрю на нее, ожидая продолжения.

— Помнишь, когда Андрюха рацию демонстрировал, мы слышали про сбежавших бандитов?

Я зажимаю рот рукой, в ужасе глядя на одногруппницу.

— Татуировка, — дрожащим голосом произношу, вспоминая рисунок на крепком предплечье.

— Какая татуировка? — непонимающе смотрит на меня Катюха.

— В особых приметах там говорили о татуировках спецподразделений.

— И…?

— У Глеба есть такая татуировка, — шепчу я, чувствуя, как меня начинает потряхивать.

Господи, пожалуйста, пусть мы ошибаемся!

— Это еще ни о чем не говорит, — пытается успокоить меня подруга, видя мое состояние, — и потом, их было трое. Где же двое остальных?

— Может, они тоже где-то поблизости, — в страхе начинаем оглядываться по сторонам.

Лес, еще пару минут назад бывший таким ласковым и красивым, начинает казаться темным и опасным.

— Да нет, — заставляю себя начать рассуждать спокойно, — Фрэнк бы почуял чужих. Да и зачем им было разделяться? Да еще так надолго? Что-то тут не сходится. Может, мы ошибаемся? — мне очень хочется, чтобы надежда, прозвучавшая в моем голосе, оправдалась.

— Со стопроцентной уверенностью утверждать ничего нельзя, — в Катьке просыпается юрист, — точно мы знаем только то, что нас выбрали не случайно, и здесь замешан явно не один человек. Мотивов мы определить пока не можем.

Согласно киваю головой, внимательно слушая Катерину.

— Даже наличие татуировки может быть простым совпадением, никакой уникальности в этом нет.

— Но в то же время, и полностью исключать эту версию мы не должны, — пытаюсь быть объективной я.

— Все так, — подруга подтверждает мои слова, — остается классический вопрос — что со всем этим теперь делать? Расскажем нашим?

— И чего мы им расскажем? Что Глеб с кем-то разговаривал по рации? Так это не запрещено. Про подозрения? Глупо и бездоказательно — это