Запретная связь - Геннадий Геннадьевич Сорокин

не стал спорить и пошел в отдел кадров. Оттуда его направили к инженеру по охране труда и технике безопасности. К удивлению инспектора, инженер не сразу выписала ему справку о сдаче зачетов по правилам поведения на заводе, а прочла небольшую лекцию по технике безопасности.

— Не подходите к работающим станкам, имеющим вращающиеся части, — сказала она. — Не отвлекайте операторов от работы, это может привести к обрыву нитей и остановке оборудования. Если увидите задымление, немедленно покиньте помещение и вызовите пожарную охрану.

Получив пропуск в отделе кадров, Абрамов вернулся на КПП. Начальник смены внес его в список посетителей, имеющих право беспрепятственного допуска на территорию завода.

— Постоянно носить с собой пропуск не надо, — сказал он. — Предъявите служебное удостоверение, охранники сверятся со списком и пропустят вас.

На заводе Абрамов нашел место, где перебрасывали нить. По периметру завод «Химволокно» был огорожен глухим забором из бетонных плит. Высота забора была два метра. По верху его шла колючая проволока в несколько рядов. Место переброса было расположено метрах в тридцати от заводских цехов, на неосвещенном участке местности. Чтобы украсть катушки с нитью, вначале надо было сделать запас излишков сэкономленных материалов или списать часть пригодных для работы нитей в брак. В ночь переброса сообщник работника завода выходил на условленное место. Аппаратчики сами нити не перебрасывали, так как надолго в рабочее время не могли отлучиться от станков. Перебросом занимались уборщицы производственных помещений, подсобные кухонные рабочие или грузчики и водители электрокаров. Катушки с нитью помещали в небольшой холщовый мешок с горловиной, затягивающейся шнурком, раскручивали его и метали через забор. Если бросок был слабым, то мешок цеплялся за колючую проволоку и переброска в этот день заканчивалась. Если бросок удавался, то сообщник расхитителей за забором вынимал катушки, вкладывал в мешок небольшой камень и бросал его назад. За ночь таким способом можно было перебросить до ста катушек. Бросали бы больше, да боялись попасться на глаза внутреннему патрулю, время от времени проверяющему периметр забора завода.

Третьего сентября Абрамов прошел на «Химволокно» без проблем. В цехе кручения кордовой нити он уже был, так что долго место работы Журавлевой искать не пришлось. Анастасия стояла в проходе между станками, в которых множество тонких нитей соединялись в одну и на выходе наматывались на катушку. Кордовую нить через забор не перебрасывали: катушка с ней была тяжелой для метания через высокую преграду. Кордовую нить с завода воровали другим способом.

Журавлева не заметила появившегося в цехе Абрамова. Он остановился у первого станка, полюбовался на то, как ловко Журавлева справляется с потоком нитей, идущим в станок.

«Не зря говорят, что человек труда прекрасен в процессе созидания! — подумал он. — Как ей идет этот рабочий халат! Как красиво смотрится косынка на голове! Не девушка, а просто прелесть! Был бы я моложе, обязательно приударил бы за ней».

Тут же какой-то бес шепнул ему в ухо: «Сейчас-то что мешает?»

После выпавших на долю Абрамова испытаний его мировоззрение поменялось, хотя он отказывался признаваться в этом самому себе. Рассматривая стройную фигурку Журавлевой, он невольно сравнил ее с Абызовой и пришел к выводу, что Анастасия и привлекательней, и свежее его любовницы.

«Если загадочная А.Ж. — это Журавлева, то мне повезло! — подумал он. — Я восстановлю с ней оперативную связь и получу надежный источник ценной информации. Не за красивые же глаза Алексеев встречался с ней так часто».

Абрамов подошел к девушке, приветливо улыбнулся и поздоровался. Она едва заметно кивнула в ответ, словно поприветствовала незнакомого человека, неизвестно зачем явившегося в цех.

— Нам надо поговорить, обсудить кое-что, — сказал инспектор. — На следующей неделе ты во вторую смену работаешь? Встретимся в опорном пункте в десять утра во вторник.

— Приду, — ответила Журавлева и ушла в другой конец цеха проверять станки.

«Если она не спросила, зачем я вызвал ее в опорный пункт, значит, я не ошибся с выводами. А.Ж. — это она», — подумал Абрамов и пошел к выходу.

На обратном пути он вышел из трамвая на остановке «Новая колония» и через березовую рощу пошел к Девичьему домику, от которого до опорного пункта было рукой подать. Подойдя к общежитию, он увидел, что около Девичьего домика полукругом столпился народ — явный признак того, что в центре круга лежит что-то, привлекающее внимание.

«Опять, что ли, зародыша нашли»? — с раздражением подумал Абрамов.

Он подошел к женщинам. Они тут же расступились, давая инспектору возможность войти в центр полукруга. Абрамов ошибся. У стены лежал не зародыш, а труп ребенка.

11

Прибыв первым на место убийства или несчастного случая со смертельным исходом, сотрудник милиции должен убедиться, кто перед ним: труп или еще живой человек, которому нужна медицинская помощь. Абрамов знал правила, но пересилить себя, нагнуться к ребенку и потрогать его кожные покровы, проверить дыхание или биение сердца не мог. Он застыл около тела ребенка и тупо смотрел, как из-под головы мальчика медленно расползается кровавое пятно. Из оцепенения его вывел голос участкового Ромашина.

— Иван, ты здесь! Наконец-то! Я один тут не справлюсь.

Абрамов настолько обрадовался появлению коллеги, что готов был расцеловать его.

— Что тут случилось? — стараясь оставаться невозмутимым, спросил он.

— Из окна выпал. Гражданочки! — обратился Ромашин к женщинам, окружившим ребенка. — Здесь не цирк. Возвращайтесь в общежитие. На вахте запишите свои фамилии и номера комнат. Если кто-то не оставит своих данных, то пеняйте на себя. Я вас всех запомнил и без списка найду.

Женщины неохотно разошлись, обсуждая происшествие. Абрамов отошел на несколько шагов от общежития, посмотрел вверх. Прямо над ним на четвертом этаже зияло окно без одной застекленной рамы.

«Мать его! — подумал Абрамов. — Так это же Гоша, сын Изместьевой».

Иван посмотрел на ребенка и убедился, что это тот самый мальчик, которому он протягивал не так давно руку. Рядом с местом происшествия остановился УАЗ уголовного розыска Машиностроительного РОВД. Из него выпрыгнули Агафонов и инспектор Прохоров.

— Так, что здесь? — задал риторический вопрос Агафонов.

Не дожидаясь ответа, он подошел к Абрамову, посмотрел наверх.

— Из окна выпал, что ли?

Ему никто не ответил, так как причина трагедии была очевидна.

— Ромашин, остаешься ждать судебного медика и прокурора, — распорядился Агафонов. — Прохоров! Займись опросом свидетелей. Иван, пошли со мной!

Агафонов и Абрамов поднялись на второй этаж, подошли к комнате Изместьевой. Входная дверь была не заперта. Без стука сотрудники милиции вошли внутрь.

Комната, в которой жила Изместьева, когда-то была частью фойе. При реконструкции общежития фойе разделили на две части. Левую сторону с трехстворчатым окном