Смерть в горах - Люси Кларк

– Попробую набрать Эйдана. – Мэгги достала из кармана телефон и зашагала к озеру, выставив трубку перед собой. Как только появилось первое деление, она набрала номер. Прижав мобильник к уху в ожидании ответа, Мэгги начала беспокойно ходить взад-вперед. Отчаянно хотелось услышать голос Фиби, сказать ей, как сильно она ее любит, убедиться, что ночь прошла спокойно и необходимости срочно возвращаться домой нет.

Не отрывая взгляда от своих ботинок, она напряженно вслушивалась в долгие гудки. Прошла минута. Потом вторая.

От разочарования все внутри сжалось. Эйдан так и не ответил. Со слезами на глазах Мэгги набрала сообщение для Фиби, щедро приправив его сердечками: «СКУЧАЮ! СКОРО ВЕРНУСЬ!»

– Не дозвонилась? – спросила Джони вернувшуюся с унылым лицом подругу.

– А вдруг Фиби решит, что я про нее забыла?

– Только представь, как она будет гордиться тобой, когда ты вернешься и расскажешь, что смогла подняться на гору.

Мэгги, поджав губы, кивнула. Джони права. Надо всего лишь взобраться на чертову гору. Делов-то! Как только они окажутся на другой стороне, начнется спуск и путь домой. Путь к Фиби.

– А сейчас групповое фото у знака с названием тропы! – скомандовала появившаяся из дверей приюта Лиз.

Девушки покорно взвалили рюкзаки на плечи и направились в сторону озера к обозначавшему начало тропы деревянному столбу с табличкой «Свелл».

Подруги встали поближе друг к другу. Мэгги попыталась обнять за талию Хелену, но из-за громоздких рюкзаков сделать это не получилось. Поэтому все четверо просто взялись за руки.

Пока Лиз, вытянув руку с телефоном, выбирала удачный ракурс, Мэгги почувствовала на себе чей-то взгляд. На душе стало тревожно, по коже пробежал холодок.

– Мэгз! Улыбаемся! – прикрикнула Лиз.

Все, что нужно, в кадр попало: красные губы Хелены, широкая улыбка Лиз, скрывающие глаза солнцезащитные очки Джони. И растерянное выражение лица Мэгги.

Высвободившись из объятий подруг, Мэгги обернулась и увидела удаляющегося Эрика. На спине мужчины висел рюкзак. Обут он был в изрядно поношенные ботинки. Девушка с тяжелым сердцем смотрела ему вслед, пока тот не скрылся из вида на тропе, по которой предстояло идти им.

Поиски

Лайф стоит, привалившись к дверному косяку. С вечеринки в честь закрытия сезона прошло четыре дня, и поток постояльцев превратился в тонкий ручеек. Профессиональные альпинисты на зиму перебазируются в теплые края: в Грецию или Испанию, а лыжники появятся здесь не раньше, чем выпадет первый серьезный снег. Лайфу в межсезонье всегда как-то не по себе: он скучает по суете, когда в приюте тесно от наплыва гостей.

Трудно поверить, что всего несколько дней назад небо было чистым и спокойным. Сейчас клубы темных облаков заволокли небо и скрыли горы. Порывы сильного ветра покрывают рябью поверхность озера. Слабая видимость на Блафьеле сегодня гарантирована.

Осень наступает в горах всегда внезапно. Вот уже и листья начинают падать на землю. Лайф с детства помнит витающий в воздухе сладковатый аромат желтеющей листвы и высокой бурой травы, в которой они с Эриком часто дурачились в последние дни каникул. Мама отправляла их за остатками черники, чтобы потом сварить варенье, которого обычно хватало на всю долгую зиму. Домой они возвращались с фиолетовыми пальцами, в грязных ботинках, зато с полной корзиной ягод и бесконечно счастливые.

Он помнит плывущий по кухне приюта медовый аромат бурлящего на плите варенья. В мельчайших деталях помнит узор, вышитый на маминой юбке. Помнит, как пахла кожа отца, когда тот с улицы заходил в дом. Но все это было очень давно – задолго до того, как умер отец, маму окончательно скосил рассеянный склероз, а Эрик ушел из дома.

Лайф проводит рукой по дверному косяку, напоминая себе: У нас все еще есть приют.

Многие его ровесники срываются с родных мест, переезжают в Осло или Берген – туда, где зимы не такие суровые. Когда он говорит, что любит это место, он нисколько не лукавит. Как же иначе? Это его дом. Однако с некоторых пор и его начали посещать мысли о том, что было бы здорово все бросить и испытать ни с чем не сравнимое чувство свободы, начав жизнь с чистого листа.

Лайф возвращается к стойке администратора и, придвинув журнал, внимательно изучает короткий список туристов, которые до сих пор где-то на тропе. Вот собственноручно вписанное размашистым небрежным почерком имя Эрика. Удивительно, что он вообще сподобился это сделать. Лайф не хотел, чтобы брат уходил. Но что ему оставалось? Побежать за ним? Прокричать вслед: Прошу, вернись?

В открытую дверь хорошо просматриваются зеленые склоны гор. Маршрут на Свелл пролегает через долины и леса и ведет к дальнему берегу. Потом туристам предстоит крутой подъем и переход по горному хребту на вершину горы Блафьель, откуда они по короткому пути возвращаются в приют. На все про все обычно уходит четыре дня.

Как правило, в последний день туристы отправляются в обратный путь рано утром, чтобы к обеду уже быть в приюте. Лайф смотрит на часы. Полдень.

Все утро его не покидает странное ощущение в животе – словно внутри все замерло и приготовилось к резкому падению. Такое бывает на американских горках, когда на мгновение зависаешь в самой высокой точке.

Лайф трет подбородок костяшками пальцев. В горах он чувствует себя как рыба в воде. Всегда знает, когда изменится погода. Знает, как быстро может спуститься прожорливый туман и превратить знакомую местность в настоящие дебри. Знает, как могут заблудиться даже самые опытные путешественники, обманутые меняющимся рисунком теней на горах. И знает, какую смертельную опасность таит в себе паника.

Лайф окидывает взглядом предгорье. Все покорившие Блафьель туристы возвращаются этой дорогой. Другого пути в приют нет.

Он с надеждой всматривается в даль, чувствуя, как учащенно бьется сердце.

На тропе – ни души.

Глава 19. Лиз

Лиз шла по долине победной поступью. Солнце светило прямо в лицо. Высокая трава приятно щекотала ноги. В воздухе пахло озоном и соснами.

Свершилось – они вчетвером шагали с палатками на плечах под бескрайним норвежским небом! Уверенно ступая ботинками по ровной, податливой тропе, она еще никогда не чувствовала в себе столько силы и энергии. Патрик часто прохаживался на ее счет, замечая, что Лиз была великаном, заточенным в тело Дюймовочки. Когда они выбирались куда-то всей семьей, близнецы не успевали за ней и постоянно канючили. Но Лиз любила энергичную ходьбу, ей нравилось ощущать биение пульса.

Позади остались озеро и склон холма, где делали привал. Облокотившись спиной на рюкзаки, девушки съели бутерброды,