Расследования Екатерины Петровской и Ко. Том 1 - Татьяна Юрьевна Степанова

открыл глаза. Там, на дне рва, он увидел тело, валявшееся в куче каменного мусора. Оно было похоже на сломанную куклу, выброшенную за ненадобностью. Надо рвом кружили вороны. Одна, не обращая внимания на сгрудившихся на смотровой площадке людей, спикировала вниз.

Павел Шерлинг за спиной Мещерского хрипло вскрикнул.

Глава 12

НЕЗНАКОМЕЦ

– Надо скорее вниз. Может быть, она еще жива! – Андрей Богданович Лесюк пылко обращался ко всем, но в основном к Кравченко и Мещерскому, потому что к Шерлингу в эту минуту обращаться было бесполезно. – Спускайтесь. Я вызову врачей, если понадобится – вертолет подниму! Только не здесь, не здесь! Тут спуститься и альпинистам не под силу. Давайте через хоздвор, мои хлопцы вам покажут дорогу.

Кравченко, Мещерский, Анджей вместе с двумя охранниками ринулись назад через замковый сад – снова мимо «дома варты», мимо входа в музей, прямо к дозорной башне.

– Сюда, аркой, тут ближе, – один из охранников показал на сумрачный, мощенный булыжником туннель, пробитый в толще стены, примыкавшей к дозорной башне, и деливший двор замка как бы на две неравные части – малая из которых и называлась хоздвором. В Средние века здесь «на задах» располагались конюшни, сараи, кузня, пекарня, здесь же обитала многочисленная челядь. Позже, уже при последних владельцах замка, тут вместо каретного сарая был построен большой гараж и паровая котельная. Здесь находились и восточные ворота, смотревшие прямо на подъездное шоссе.

Вот здесь, возле гаража, напротив восточных ворот, запыхавшийся от бега Кравченко и увидел эту машину – темно-синий, сильно запыленный «Лендровер».

– Чья эта тачка? – спросил он охранников.

Те недоуменно пожали плечами.

– Что, не знаете чья?

– У пана Лесюка такой нема, вы ж тоже не на таких приiхали.

– А еще кто приехал? Кто кроме нас? Вы что, даже за воротами не смотрите? – вспылил Кравченко. – Так шлагбаум поставьте полосатый тогда!

Охранник, тяжело дыша (они уже бежали по шоссе), на смеси русско-украинско-польских слов начал что-то пояснять – Кравченко понял лишь, что «шлагбаум» на территории музейного комплекса ставить нельзя, строго воспрещается аж самим ЮНЕСКО.

Свернули с шоссе – начался крутой спуск по склону Замковой горы. Здесь все заросло густым подлеском, приходилось продираться через заросли.

– Он сказать – пани жива, разве она может быть жива? Падать с такой высоты! – восклицал на бегу Анджей.

Спуск сделался еще круче. Мещерский споткнулся о какую-то корягу. И наверняка упал бы, если бы не ухватился за ствол молодой рябины, росшей на склоне. Он сильно тряхнул это молодое деревцо – ствол упруго дрогнул, но удержал его. И в этот миг что-то мягко, но довольно ощутимо ударило Мещерского по макушке, а потом накрыло с головой. На мгновение он ослеп и начал сдирать с себя это странное нечто, упавшее на него с кроны рябины.

– Вадим, подожди! Что это?

– Где? Вот черт! – Кравченко вернулся к нему, потянул это на себя.

Освобожденный Мещерский увидел в его руках какую-то сиреневую штуковину. Это был коврик из мягкого велюра. Такие коврики для медитации продаются в спортивных магазинах. На этом сбоку по кайме вилась надпись на арабском.

– Это наверняка ее вещь, Лидии Антоновны, – сказал Мещерский. – Помнишь, уборщица сказала, что видела коврик у нее под мышкой?

Кравченко смотрел на крону рябины. Потом перевел взгляд – склон Замковой горы уходил вверх, из него словно вырастала крепостная стена из серого камня.

– Смотровая площадка во-он там, – указал он Мещерскому. – А тело… во-он где, нам влево надо забирать, чтоб до него добраться. А коврик ее, значит, был здесь, на ветвях?

– Ну да, наверное… зацепился, – Мещерский оценил приличное расстояние между всеми этими объектами.

– Погоди, сначала осмотрим труп, – скомандовал Кравченко.

Охранники и Анджей уже успели спуститься в крепостной ров. С громким карканьем оттуда взмыли в небо спугнутые ими вороны. Мещерский следом за приятелем спустился по усеянному камнями склону и… На мгновение ему показалось… словно когда-то давно… очень давно или во сне он уже видел это. Вот это: черных птиц, кружащих над стенами и сторожевой башней со слепыми окнами-бойницами.

Во рву пахло прелой листвой и нечистотами. Как и встарь, сюда был отведен слив из замковой канализационной трубы. Дно рва было илистым и топким.

Тело Лидии Шерлинг лежало меж двух вросших в землю валунов, среди камней, веток и прочего мусора, копившегося во рву годами.

– Иезус Мария. – Анджей перекрестился, потом отчаянно махнул рукой. – Мертва, никакие врачи тут уже не помогут.

Голова женщины была неестественно свернута набок. Лицо и одежда в крови. Кравченко наклонился над трупом. Внимательно начал все осматривать.

– Помоги-ка мне ее перевернуть, – попросил он Мещерского.

– Вадим, ее нельзя трогать до приезда милиции!

– Но я должен посмотреть, убедиться.

– В чем?

Кравченко засопел и сам, без помощи Мещерского, приподнял тело, перевернул. Голова Лидии Шерлинг запрокинулась.

– У нее шея сломана и голова разбита. Вот тут и на камнях кровь, она о камни прямо ударилась. Наверное, и внутренние повреждения сильные, переломы костей. – Кравченко положил тело в прежнюю позу. – Анджей, возвращайтесь, скажите – медпомощь опоздала, пусть вызывают милицию, прокуратуру. Или кто там у них здесь. Мы тут пока останемся. – Он дотронулся до кровавого пятна на камнях. – Кровь-то уже успела свернуться. Я, конечно, не эксперт, но… Смерть наступила часа три назад. Сейчас половина одиннадцатого, так что…

– Ты хочешь сказать, что она упала оттуда, со смотровой площадки, еще утром? – Мещерский в замешательстве перевел взгляд с трупа на сиреневый коврик для медитации, который был у него в руках (они не оставили его под рябиной, а забрали с собой, что, по сути, было большой ошибкой).

Внезапно горную тишину разорвал стрекот винтов – высоко над ними летел вертолет. Стая ворон, рассредоточившаяся было по деревьям, снова с негодующим карканьем взмыла к облакам. И в этом шуме… Мещерский услышал шорох осыпающихся камешков… шорох камешков под чьими-то шагами. Он резко обернулся и…

Шагах в двадцати от них стоял незнакомец. Его фигура выделялась на фоне кустов, которыми густо зарос противоположный склон крепостного рва. Ветви их все еще качались – значит, он появился именно оттуда. На вид ему было лет тридцать пять – это был невысокий стройный красивый брюнет с очень бледным лицом и серо-голубыми глазами. Одет он был, несмотря на жаркий день, в черные кожаные брюки, черную рубашку и какое-то подобие черного двубортного бушлата, какие только в этом сезоне вошли в моду. Мещерский подумал, что тип этот до боли напоминает героя «Мертвой зоны» в исполнении Кристофера Уокена. Отчего-то эта ассоциация здесь, в этой протухшей от нечистот средневековой яме, над изуродованным окровавленным телом, не показалась ему ни забавной,