Искатель, 1998 №6 - Сергей Трубин

вспомнит о своем научном потенциале, в его рамках — о славном прошлом их вуза, связанных с ним именах известных ученых, авиаконструкторов, летчиков, космонавтов, сообразит, что нельзя разбрасываться интеллектуальной элитой даже в погоне за быстрыми результатами так называемых реформ…

Помимо вышеописанных чувств Кузьму Леонидовича удерживала от принятия предложения возможность регулярно использовать институтскую лабораторию для совершенствования его главного детища — «Бакалавра»: лабораторией этой он распоряжался целиком по своему усмотрению, и работа подходила к концу, а вот будет ли он иметь подобную возможность в колледже — это еще вопрос.

…Воспоминание о «Бакалавре» согрело душу. Баранов, колдуя над чайником, задумчиво улыбнулся. Нет, не зря он в свое время в научных изысканиях сделал ставку на торсионное поле — неведомое, неизученное, неизвестно, существующее ли… Не побоялся смешков скептиков, шепота завистников, угроз прекратить финансирование «явно тупикового проекта» со стороны руководства кафедры… Терпеливое корпение над проектом было вознаграждено. Еще месячишко, и можно будет оформлять патент. Для огромного количества людей с душевными отклонениями, носителей иных болячек наступят лучшие времена. Еще при содействии знакомого спеца в области физиотерапии подшлифовать методологию применения — и… Государство, медицина в котором, как, впрочем, и другие отрасли жизнедеятельности, находится в глубоком кризисе, конечно же не откажется от такой услуги одного из своих башковитых граждан, вознаградит ее адекватно!..

Кузьма Леонидович, взглянув на часы, громко позвал:

— Катюха, встава-ай! Школа по тебе скуча-ает!

Внучка — пятиклассница, оставленная «деду Кузе» на попечение родителями, уехавшими на заработки в Нефтеюганск, что-то промычала из своей комнаты без особого энтузиазма, после чего под ней надсадно заскрипела кушетка. Между тем чай Кузьмой Леонидовичем был заварен, хлеб и колбаса для приготовления бутербродов — порезаны.

— Давай, Катюша, давай! — поторопил Баранов. — Конец года. Ты уж напрягись, милая моя отличница!

КООРДИНАТОР

В это утро Дмитрий Лунников был неожиданно приглашен в приемную Геннадия Геннадьевича Рогова, заместителя начальника Службы безопасности президента России.

Положив трубку телефона, по которому только что отзвучал голос секретарши Рогова, он озадаченно пожал плечами. Затем достал из ящика рабочего стола дежурную шоколадку и, сунув ее во внутренний карман пиджака, оглядел себя в зеркало в полный рост: генерал Рогов требовал от подчиненных безукоризненного внешнего вида. Костюм должен быть отутюжен, ботинки — вычищены, галстук подколот к сорочке, бритье и стрижка соответствовать имиджу сотрудника президентской спецслужбы, иногда бывающего в непосредственной близости от Самого.

Лунников своим видом остался удовлетворен.

— Давай-давай, вспрыснись еще дезодорантиком! — с напускной ядовитостью хмыкнул коллега Дмитрия по представительскому отделению СБП Юра Кладов, наблюдая за действиями соседа по кабинету.

— Завидуешь, старик, — незлобиво огрызнулся Лунников и прикрыл за собой дверь.

Приветствуя попадавшихся навстречу ребят из других подразделений, Дмитрий миновал длинный коридор, стены которого занимала очередная, организованная силами президентской администрации, экспозиция (на сей раз это были произведения художников-графиков), свернул налево в холл с лифтами и поднялся на третий этаж четырнадцатого корпуса, где и размещалась приемная генерала Рогова.

— Женечка, привет! — с порога отсалютовал он секретарше Геннадия Геннадьевича, которая, приспустив очки на кончик носа и взглянув на вошедшего, не торопясь, но дружелюбно кивнула.

— За верную службу! — Дмитрий, подойдя к столу и отфиксировав, что секретарша в рабочее время гоняет в компьютерный «тетрис», подал той шоколад.

— Подозрительно пустая приемная, — Лунников демонстративно обвел взглядом просторный куб помещения, в котором обитала секретарша.

Кресла вокруг овального наборного, покрытого лаком стола, по обыкновению заваленного различными сверхсвежими журналами и фотоальбомами с достопримечательностями Кремля, действительно пустовали. В горке дремал еще не востребованный сегодня гостевой чайный сервиз.

— А я уж привык, что без записи к твоему шефу, которого одолевают «ходоки», не попадешь…

— Между прочим, он тебя ждет, — не обращая внимания на подначки, сказала Женя, поднимаясь из-за стола. — Погоди, доложу.

Но доложить не успела. Из междверного тамбура показался сам Рогов — без пиджака, слегка всклокоченный, на носу — узкие очки для «близи», на поясе — неизменный ПСМ в небольшой, будто игрушечной, бежевой кобуре. Генералу, среднего роста, плотному с короткой шеей мужчине было около пятидесяти.

— A-а, Дима?.. Оч-чень хорошо!

Геннадий Геннадьевич, придерживая левой рукой массивную створку ореховой двери, правую протянул Дмитрию. Взглянул поверх очков — точь-в-точь как его секретарша три минуты назад.

— Здравствуй, дорогой, заходи!

Кабинет генерала украшали десятки вазонов и кубков с изображениями российского президента, преподнесенные последнему в различных поездках, либо привезенные в Москву и врученные в знак уважения; того же происхождения холодное оружие в ножнах с позолотой; художественно оформленные письменные приборы из малахита, змеевика и яшмы; шахматы, изготовленные косторезами Крайнего Севера; изящные фарфоровые сервизы и многое прочее из числа подарков, отданное первым лицом государства на хранение руководству СБП. Другой достопримечательностью кабинета Рогова являлась обширная библиотека, значительную часть фонда которой составляли книги по экономике, праву, финансам; несколько полок занимали тома философов, мемуары отставных разведчиков, изыскания именитых психологов, труды по астрологии, нейролингвистике.

— Садись-ка, дружок! — Геннадий Геннадьевич усадил Дмитрия за приставной столик, упирающийся торцом в массивный двухтумбовый рабочий стол генерала, сам опустился на стул напротив. — Пей кофеек, вот печенье!

— Спасибо, — Лунников не заставил себя упрашивать и налег на душистый, прекрасно сваренный напиток. — Вот вроде регулярно у вас бываю, Геннадий Геннадьевич, а все равно каждый раз чувствую себя как в музее!

Рогов чуть заметно фыркнул в аккуратные русые усы:

— Это все, между нами, — тлен!

Правая рука генерала описала полукруг, указывая на подарки.

— А это, — он кивнул на стеллажи с книгами, — лучшее из того, что выработало человечество на сегодняшний день. Что, не скромно? — Не дожидаясь ответа, продолжил: — Ты, конечно, читал все эти измышления обо мне нашей оч-чень демократической прессы: «Кремлевский звездочет», «Черный маг при президенте», «Великий гроссмейстер Всемирной масонской ложи»…

— Читал, — кивнул Дмитрий, дерзнув перебить генерала. — Бред, но небезобидный. Геннадий Геннадьевич, давайте, я черкану ответную статейку — этим деятелям мало не покажется! А?

— Да хрен с ними! — по-простецки махнул рукой Рогов. — Пусть ребятки потешатся. А то я не знаю, чей заказ они, правдолюбы наши, выполняют! Ради Бога — пускай и дальше накручивают руководству Службы крутой имидж. Дело в другом, Дмитрий. Возьмем астрологию. Как пытаются вдолбить в мозги общественности эти писаки — занятие, недостойное генерала. А кто из них хоть раз попытался разобраться — что это, собственно, такое? Древнейший способ ублажения мнительных правителей и экзальтированных богатых дамочек? Гадание от нечего делать на кофейной гуще? Предмет, используемый для внушающего воздействия на нужных людей?..

Не-ет, братец, все, оказывается, сложнее, и, я бы сказал, научнее! Дело в том, что российские ученые выдвинули, и не без эмпирических