Убийство. Кто убил Нанну Бирк-Ларсен? - Дэвид Хьюсон

Вернулся из коридора Майер с красным лицом. Должно быть, Букард ему сказал.

— Это возмутительно.

— Полностью с вами согласна. Мы будем действовать, как я сочту нужным, до конца недели. Если дело к этому сроку не будет закрыто, отдам его вам.

— Хорошо.

По его лицу нельзя было сказать, что ему хорошо.

— На этот период соблюдаем мои правила: обращаться с людьми уважительно независимо от того, нравятся они нам или нет, в машине не курить, скорость не более пятидесяти километров в час…

— Пускать газы можно?

— Нет. И никаких сырных чипсов и хот-догов.

— Есть пожелания по нижнему белью?

Она подумала пару секунд:

— Оно должно быть чистым.

Школа — это мир в миниатюре, полный слухов и сплетен.

Когда учитель, которого все звали Рама, вошел тем утром в здание гимназии, он кожей ощутил, как новость парит по коридорам, подобно злому призраку.

Потом ректор Кох сказала ему:

— Я могу сама это сделать, если хотите.

— Ученица моя, — ответил он. — И мой класс.

Пять минут спустя он вошел в аудиторию, в руках нет книг, на лице нет улыбки. Посмотрел на них, на каждого по очереди. Уже не дети, еще не взрослые. Оливер Шандорф с неукротимыми рыжими волосами, кислым лицом, обкуренным взглядом. Лиза Расмуссен, ближайшая подруга Нанны, уступающая ей и в уме, и в красоте.

Что ты сказал, кроме очевидного? Что предложил, кроме банального?

С мрачным выражением на смуглом лице Рама произнес:

— Только что стало известно… — Он умолк, закрыл глаза, услышал жестокость слов еще до того, как выговорил их. — Полиция говорит, что Нанна погибла.

Все, как один, ахнули. Потом слезы, всхлипы, шепот.

— Сегодня больше уроков не будет. Вы можете идти домой. Или можете остаться. Учителя будут здесь весь день. Если нужно, помощь вам окажут психологи.

На задних партах поднялась рука. Кто-то задал неизбежный вопрос:

— Что случилось?

Человек, которого они все называли Рама, думал о своей семье, о трудном пути, который им пришлось пройти, уехав из многострадальной, гибельной страны. Он тогда был ребенком. Но, судя по разговорам родных, все же понимал, насколько безопасным был этот город по сравнению с его родиной.

— Я не знаю.

Еще одна рука:

— Ее убили?

Ладони Лизы Расмуссен взлетели к лицу, но не удержали крик боли и скорби.

— Я понимаю, у вас возникает много вопросов. У меня тоже они есть. Но бывает так… — Учитель всегда знает, что сказать. Учитель всегда честен. — Иногда быстрых ответов нет. Мы должны дождаться их.

Он подумал о том, что ему говорила Кох. Подошел прямо к Лизе, положил руку ей на плечо, попытался встретиться с девушкой взглядом.

— Им нужна твоя помощь, — сказал он. — Лиза?

Никакого ответа.

— Полиция хочет поговорить с тобой.

Она закрыла лицо руками.

— С тобой и Оливером.

Рама поднял глаза. Парень был здесь минуту назад. Но теперь стул пустовал.

Лунд показала Лизе фотографию черного «форда»:

— Ты видела эту машину?

Лиза кивнула:

— Может быть. Похожую на эту.

— Когда?

Девушка подумала и сказала:

— В пятницу. Перед вечеринкой. По-моему, из нее что-то выгружали.

Лунд положила перед ней снимок Йона Люнге из полицейского архива.

— А его видела?

Девушка посмотрела на лысоватого мужчину с пристальным взглядом, седыми усами и шрамом на щеке, с табличкой с тюремным номером.

— Это он сделал?

— Просто скажи, видела ты его или нет.

Лиза снова всмотрелась в фотографию и сказала:

— Кажется, нет. Что он сделал с Нанной?

— Может, он заходил в гимназию? Или появлялся в тех местах, где ты бывала вместе с Нанной?

Долгая пауза, потом она потрясла головой:

— Нет, я никогда его не видела.

Лунд отложила фото:

— Ты знаешь, почему Нанна сказала родителям, что останется ночевать у тебя?

— Не знаю. — Снова полились слезы. Она стала похожа на десятилетнюю девочку. — Я подумала, что она хотела с кем-то встретиться.

— С кем?

— Не знаю.

— Лиза…

— Я не знаю!

Заход с другой стороны. Они стали говорить о вечеринке.

— Как бы ты описала ее настроение? — спросила Лунд.

— Счастливая.

— Она веселилась?

— Она была счастлива.

— И?..

— А потом ушла. Мне показалось, что рановато. Но…

— Почему она ушла рано?

— Она не сказала.

— Она ушла с кем-то?

— Я не…

Лиза умолкла на полуслове.

Лунд нагнулась, желая видеть ее глаза.

— Я не видела! Зачем вы все время задаете эти вопросы? Что вам от меня надо?

Лунд подождала, пока вспышка угаснет, сунула в рот жвачку.

— Нанна была твоей лучшей подругой, правильно? Я думала, ты захочешь помочь.

— Я ничего не знаю.

Перед беседой снимки были тщательно отсортированы. Ничего тревожащего. Ничего откровенного. Лунд достала самый последний кадр и показала Лизе:

— Тебе знаком этот кулон?

Черное сердце на золотой цепочке.

Лиза покачала головой:

— Похож на старинный.

— Ты никогда не видела его на Нанне?

— Нет.

— Ты уверена?

— Я уверена, уверена, уверена! — вскричала девушка. — Я видела Нанну на вечеринке. Я обняла ее. Я не знала, что вижу ее в последний раз… — Лиза Расмуссен уставилась в стол, избегая смотреть на фотоснимки, избегая смотреть на Лунд. — Я не знала, — повторила она.

— Я проверила, — сказала Риэ Скоугор. — Люнге не состоит в нашей партии. Он был временным работником от агентства, к которому мы обращались пару раз. Его мог нанять кто угодно.

Они стояли за дверью штаба, в коридоре, и говорили шепотом. Хартманн выглядел так, будто всю ночь не сомкнул глаз.

— Хорошо, — сказал он.

— Хорошо, если об этом узнают все. А если мы ничего не скажем и журналисты докопаются до него…