Мы все виноваты - Альберто Васкес-Фигероа

римлянам. Как видите, мы в самом сердце истории. Недалеко отсюда находятся руины легендарного города Петра и Вади-Муса, что значит «вода Моисея», потому что, по преданию, именно здесь Моисей извлёк воду, ударив посохом. Интересно, что это всего в десяти километрах от того места, где мы сейчас строим опреснительный завод, который навсегда изменит эти пейзажи.

– Опреснитель на Мёртвом море? – удивился Индро Карневалли.

– Именно.

– Но, насколько я знаю, его вода в девять раз солонее океанической.

– Это правда.

– А как это возможно, если даже обычную морскую воду опреснять крайне трудно?

– Чудеса науки, сын мой! Чудеса науки! Пророк Захария предсказал, что однажды «Храм» оживит Мёртвое море.

– И что это значит?

– В древности «Храмом» называли место, где собирались мудрецы. И как ты, вероятно, помнишь, именно в таком месте нашли Иисуса, когда он потерялся в детстве. Мы вот-вот воплотим это пророчество в жизнь.

– Как именно?

– Я объясню тебе это лучше, когда мы приедем. Осталось совсем немного.

Пятнадцать минут спустя, проехав мимо места, где при загадочных обстоятельствах Абдулл Шами сорвался в воду и погиб, они оставили позади южный берег Мёртвого моря. Вскоре появились десятки грузовиков, экскаваторов, бурильных машин, тяжёлой техники и сотни потных рабочих, погружённых в лихорадочную деятельность.

Ваффи Ваад лишь чуть повернулся к водителю, чтобы приказать:

– Поезжай прямо к центральной.

Они свернули на извилистую дорогу, поднимавшуюся в горы на юге, и добрались до вершины лысого холма, на котором возвышалось красивое здание с огромной стеклянной стеной, откуда открывался почти полный обзор на окружающую местность.

С идеального смотрового пункта, расположенного в двухстах метрах над уровнем океана и в шестистах над уровнем Мёртвого моря, всё ещё видневшегося в пятнадцати километрах к северу, открывался поистине захватывающий пейзаж. С одной стороны – пустыня Вади-Рам, уходящая за горизонт, с другой – дорога, по которой они прибыли, впереди – горы Израиля, а прямо под ними – гигантский открытый карьер, откуда длинная вереница тяжёлых грузовиков вывозила горы красной земли, смешанной с песком и солью.

– Вот оно! – сказал Ваффи Ваад, указывая на детализированную модель в центре огромного зала, а затем жестом обвёл происходящее снаружи. – Самый масштабный инженерный проект после завершения Панамского канала.

– Впечатляет.

– И это ещё слабо сказано. Он будет производить два миллиона кубометров питьевой воды в день. Этого достаточно, чтобы обеспечить десять миллионов человек или орошать тысячи гектаров плодородной земли, ведь Иорданская долина – это действительно «Земля обетованная».

– Два миллиона кубометров в день? – не удержался Гаэтано Дердериан. – Но это же колоссально! Я знаю реки, у которых и половины такого потока нет.

– Таких много – с довольной улыбкой подтвердил дубайский инженер. – А у нас есть преимущество: наш источник никогда не пересохнет, ни от паводков, ни от засух. Он будет течь спокойно до скончания веков, ведь питается он от вечного источника.

– Мёртвого моря? – осторожно предположил удивлённый Индро Карневалли.

– Вовсе нет! Оно может иссякнуть в далёком будущем, да и, как ты сам заметил, оно слишком солёное. Источник – Красное море, которое соединяется с Индийским океаном, а значит и со всеми остальными. Он неисчерпаем.

– Но ведь Красное море далеко отсюда, – заметил итальянец.

Собеседник указал на пустыню слева и сказал:

– Ровно в 130 километрах в ту сторону.

– И вы хотите ежедневно доставлять два миллиона кубометров воды с расстояния в 130 километров?

– Нет, – последовал уверенный ответ. – Не два миллиона. Восемь миллионов!

Гаэтано Дердериан и его ученик Индро Карневалли переглянулись с недоумением, а может, и с недоверием. После внимательного взгляда на модель первый из них спросил:

– А зачем восемь миллионов?

– Потому что именно столько нужно, чтобы получить два миллиона тонн пресной воды практически бесплатно.

Вопрос прозвучал с лёгкой иронией:

– А ты уверен, что мы достаточно умны, чтобы это понять?

– Думаю, да.

– Тогда объясни, зачем нужно в четыре раза больше морской воды, чем выходит пресной, и что происходит с остальной?

– Сейчас объясню. – Ваффи Ваад подошёл ближе к огромному стеклу и лёгким кивком подбородка указал в сторону пустыни. – Внимательно посмотри на эту пустыню, – сказал он. – Она ровная, как стол. А в 130 километрах оттуда стоит город Акаба, на берегу Красного моря. Сейчас сотни рабочих прокладывают восемь гигантских труб, каждая диаметром почти три метра и с пропускной способностью по миллиону кубометров воды в день.

– Но это потребует колоссальных затрат энергии, – заметил пернамбуканец. – Вода сама не течёт даже по ровной поверхности, и к тому же существуют потери напора из-за трения.

– Ну надо же! – воскликнул Ваад с улыбкой. – Вижу, ты разбираешься в физике.

– Не нужно быть учёным, чтобы знать такие азы.

– А вот большинство не знает! Но продолжим. Да, есть энергетические затраты. Но теперь посмотри на эту почти четырёхсотметровую впадину… Что произойдёт, если вода упадёт с такой высоты?

– Если внизу установить турбину, она выработает много энергии.

– Сколько?

– Этого я не знаю.

– Я скажу тебе. Ровно в четыре раза больше, чем было затрачено на подъём. Согласен?

– Раз ты говоришь…

– Это не я говорю, – уточнил педантично дубайский инженер. – Это говорит физика. А это значит, что, пропустив через турбины два миллиона кубометров, мы получим достаточно энергии, чтобы перекачать всю воду до этой точки.

– Понимаю. А что вы делаете с водой после турбин?

– Направляем её в Мёртвое море, которое сразу же её испарит, потому что, как я уже говорил, оно испаряет шесть миллионов кубометров в день.

– Начинаю понимать.

– А я – нет! – воскликнул Индро Карневалли. – Я ни чего не понимаю в физике, но продолжай.

Ваффи Ваад слегка ему улыбнулся, сделал паузу, явно наслаждаясь моментом, и вскоре добавил:

– Хорошо. Мы доставили воду наверх. Затем четыре миллиона кубометров мы запускаем в трубопроводы высокого давления. С перепадом в четыреста метров до уровня Мёртвого моря и ещё тремястами до дна гигантской ямы, которую мы выкапываем, получается давление в семьсот метров водяного столба, то есть семьдесят атмосфер, ведь, как известно, каждые десять метров – это одна атмосфера давления.

–Я этого не знал, – признался итальянец.

–А я знал, – признал Гаэтано Дердерян. – Это первое, чему меня научили, когда я проходил курс по дайвингу.

–Смышленый парень! А ты знал, что семьдесят атмосфер – это ровно осмотическое давление?

–До такого не дотягиваю.

–А зря. Потому что именно при давлении в семьдесят атмосфер так называемые «мембраны обратного осмоса» делят воду на две практически равные части: одна – пресная и идеально пригодная для питья, а другая – вдвойне соленая.

–Интересно.

–Интересно – это как тебе угодно, – снова возразил итальянец. – Но я все