Искатель, 1999 №5 - Олег Суворов

Уже приняв решение получить ордер на обыск и проникнуть в жилище Куприяновых, Леонид Иванович, тем не менее, поднялся на этаж повыше, решив довести опрос ближайших соседей до конца. Пусть собственная жена считает его занудой, но пунктуальность и педантичность — необходимейшие качества в работе следователя.

И здесь ему сразу повезло — за дверью одной из квартир раздавался громкий мужской голос — человек разговаривал по телефону, явно находясь в состоянии крайнего возбуждения.

Подслушивать — нехорошо, но очень интересно! Особенно когда речь идет о красивых женщинах или сексуальных маньяках, загадочных убийствах или таинственных исчезновениях, смутных подозрениях или бурных страстях — короче, обо всем том, что составляет основу сюжета любого авантюрного романа.

Человеческое любопытство — это и порок, и достоинство одновременно. Порок — потому, что заставляет совершать неблаговидные поступки, достоинство — потому, что эти поступки могут иметь самые неожиданные последствия.

Прижогин приник к двери.

— …Она исчезла, и теперь я с ума схожу от отчаяния! Ведь ее могли убить, изнасиловать, похитить… — Судя по голосу, говоривший был изрядно пьян. — …Нет, еще не ходил, но в ближайшее время обязательно схожу. Но что толку? Объявление о розыске полагается давать лишь через два месяца после пропажи. Кроме того, ты думаешь, они ее всерьез будут искать?.. Да?.. Черта с два тут успокоишься — наоборот, пил, пью и буду пить! Мужа убили в тот же день, я тебе уже говорил… Ладно, к черту все это, завтра перезвоню.

Затем за дверью послышались нетвердые шаги и негромкие всхлипы.

«Переживает, мужик! — с уважением подумал следователь. Судя по упоминанию об убийстве мужа, пропавшая дама была его любовницей… Надеюсь, что он мне обрадуется».

Прижогин нажал кнопку звонка и отступил на шаг.

Дверь открыли сразу же — ничего не спрашивая и даже не заглядывая в дверной глазок. На пороге стоял мужчина лет сорока с заплаканными глазами и уныло обвисшими усами, в голубой джинсовой рубашке и мятых серых брюках. Среднего роста и отнюдь не спортивного телосложения — под рубашкой явственно намечалось солидное брюшко. Черты лица правильные и даже приятные, хотя его обладатель в данный момент находился далеко не в лучшей форме — небрит, помят, всклокочен, глаза тусклые. Впрочем, торчавшие во все стороны волосы придавали ему какое-то мальчишеское обаяние.

Его горе выглядело столь искренним, что следователь с каждой минутой проникался к этому человеку все большей симпатией.

— Старший оперуполномоченный МУРа майор Прижогин, — представился он, предъявляя служебное удостоверение.

— Ух, черт! — невольно выдохнул мужчина, окутав Прижогина густым запахом перегара. — Это вы чего это?

— Я провожу опрос жильцов вашего дома по поводу исчезновения Куприяновой Ирины Николаевны…

— Тогда это ко мне! — и мужчина проворно посторонился. — Прошу!

Прижогин не ожидал такой реакции, однако невозмутимо прошел в квартиру и бегло огляделся. Классическое жилище старого, но интеллигентного холостяка, находящегося в состоянии запоя — множество книг, бутылок и окурков.

— А вы знаете, что я уже сам собирался к вам идти и даже объявление составил, — заявил мужчина, кивая Прижогину на кресло и тяжело плюхаясь на диван. — Вот, взгляните…

Пока хозяин закуривал, Прижогин бегло пробежал глазами текст объявления.

«ВНИМАНИЕ: РОЗЫСК!

Разыскивается Куприянова Ирина Николаевна, 1963 года рождения, проживающая по улице Задорная. 18 октября сего года, примерно в 23.00, она ушла из дома и с тех пор не возвращалась. На вид 30–35 лет, чуть выше среднего роста, длинные черные волосы. Была одета в голубые джинсы, белую кофту, белый плащ и черные короткие сапоги. Всех, кто может что-либо сообщить о местонахождении этой женщины, просят позвонить по телефону 02».

— Вы уже знаете, что произошло с ее мужем? — поинтересовался Прижогин, дочитав до конца.

— Знаю, читал, — вяло махнул рукой мужчина. — Но, честно сказать, мне его ничуть не жаль… Кстати, позвольте представиться — Гринев Сергей Иванович. Русский, 1962 года рождения, всю жизнь прожил по месту прописки, то есть на Задорной улице. В данный момент работаю грузчиком в фирме «Вест-контракт», но, вообще-то, инженер. Женат не был, живу один, мать умерла четыре года назад… Довольно?

— Вы были влюблены в свою соседку? — спокойно спросил Прижогин.

Гринев явно не ожидал этого вопроса, поэтому дернулся и закусил губу. В глазах мелькнули слезы, он молча встал и вышел из комнаты. Впрочем, через пару минут вернулся, держа в руке открытую бутылку пива.

— Вам не предлагаю, поскольку наверняка заявите, что находитесь на работе, — глухо буркнул он, опускаясь на свое место. — Знаете, существует три вида выпивки — функциональная, когда пьют за деловым разговором, праздничная и экзистенциальная, когда просто необходимо смягчить невыносимую гнусность бытия… Забавно, что чаще всего не пьют именно те, кто делает для других жизнь без выпивки невыносимой. Надеюсь, вы меня простите за мое состояние?

Прижогин кивнул, а Гринев жадно припал к бутылке.

— Я с детства обожаю рассказы о Шерлоке Холмсе, поэтому даже не спрашиваю, как вы догадались, что я люблю Ирину. Старый холостяк, всю жизнь живет по соседству с очаровательной женщиной, беспокоится о ее пропаже…

— Кстати, а у вас нет ее фотографии? — вежливо перебил Прижогин.

— Целый альбом!

И Гринев указал рукой на журнальный столик, где высился массивный кожаный альбом с рельефным тиснением. Следователь осторожно взял его в руки, раскрыл и застыл взглядом на первой же странице. Да, женщина была безоговорочно красива — эффектная, элегантная брюнетка с тонкими благородными чертами лица…

— Только не подумайте, что я так разволновался сейчас именно потому, что ее мужа убили. Дескать, на правах старого друга собрался вовремя утешить вдову. У нас с ней были настолько странные отношения…

Услышав слово «странные», Леонид Иванович мгновенно вскинул голову, решив, что взял нужный след.

— Расскажите обо всем с самого начала и поподробнее, — попросил он.

— Мы были знакомы с детства, — заговорил Гринев, осушив полбутылки пива. — Помню, когда я еще учился в шестом классе, то впервые зашел к ней домой, чтобы попросить взаймы «Пионерскую правду». Одно время мы даже дружили, и я носил за ней портфель. Но потом она перевелась в английскую спецшколу, и мы стали встречаться очень редко.

— Почему — ведь вы продолжали жить рядом?

— Это только кажется, что если живешь в соседнем подъезде, то встречаешься чуть ли не каждый день, — охотно пояснил Гринев, — на самом деле это бывает даже не каждый месяц. После окончания школы я потерял ее из виду почти на два года! То есть я, конечно,