Красный жемчуг - Татьяна Юрьевна Степанова

непрезентабельную внешность, солидный возраст, лишний вес, он одновременно жалел ее по-мужски. А жалость породила в его душе и другие, более сложные чувства. Например, когда Тося начинала плакать и лицо ее превращалось в жирную мокрую маску с растекшимся макияжем, Филимонов ощущал в себе готовность свершить ради нее невозможное из-за щемящей нежности к ней, бередящей ему душу. Существовала ли между ними любовь — запоздалая и странная? Он всегда избегал ответа на этот вопрос.

— Я про Антонину Авдеевну прочитал в интернете в новостях, — заявил Филимонов Макару и Клавдию скорбно. — Я не в состоянии подобрать слова. Я потерял человека, с которым работал много лет. Достойного, уважаемого мной человека. Для меня ее смерть — большое горе.

Клавдий отметил: стакан Филимонова на две трети пуст. Он позвал официанта и заказал пива себе и шоферу, покосившись на Макара, — тот покачал головой: я пас. И у Клавдия отлегло от сердца. Он подумал: способен ведь, братан, собраться и удержать себя, когда нужно!

— Не просто смерть — убийство! — пылко возразил Макар. — Мы тоже читали новости, вашу хозяйку зверски убили и ограбили в доме.

— Антонина Акакиевна мне не хозяйка, — ответил Филимонов. — Повторяю: она уважаемый мной человек, мой шеф многолетний.

— Вы знали ее соседа, Дмитрия Матвеева? Он недавно приобрел коттедж у компании-застройщика, принадлежавшей Акакиевой? — Макар перешел к главному.

— Кирпичный домина с тарелкой на крыше? Видел я соседа пару раз. Мы не знакомы с ним. А что? — Филимонов принял от официанта бокал с пивом.

— Его тоже прикончили. Бросили на рельсы. Мы к вам непосредственно в связи с его гибелью явились за информацией. В его смерти полиция безосновательно и ошибочно обвиняет мою горничную Гольцову. Она невиновна. — Макар горячился. — И мы с другом предположили: не стал ли Матвеев случайным очевидцем ночного ограбления дома вашей работодательницы и ее убийства? По этой причине с ним тоже расправились!

— Стал свидетелем ее убийства? — Филимонов выглядел удивленным. Он моргал. — Погодите… никак я не врублюсь…

— С его участка поместье Акакиевой просматривается насквозь — там же у нее забора нет, — вставил Клавдий. — Предположим, Матвеев вернулся домой вечером и оказался очевидцем преступления, и его тоже ударили по голове, как и вашу работодательницу, а затем вывезли к станции в заброшенный железнодорожный тупик.

— К станции? В Бронницы? — недоумевал Филимонов. — А зачем его оттуда, с участка, увезли?

Клавдий и Макар переглянулись. Вопрос вопросов. Но они вроде бы нащупали для себя ответ-объяснение. Но не озвучивать же его шоферу?

— Дела… — Филимонов покачал седой головой. — Я сейчас туго соображаю, простите. Антонина Авдеевна собиралась жить до ста лет. И вот нет ее. Убили…

— Вы когда сами ее видели? — спросил Клавдий.

— В том-то и дело! Совсем недавно! — воскликнул Филимонов. — Живая-здоровая, полная сил и энергии.

— А когда точно? Полиция вас непременно спросит — лучше вспомнить сейчас, — посоветовал Клавдий.

— Четыре дня назад она мне позвонила и вызвала к себе.

— Куда-то отвезти ее? — поинтересовался Макар. Он созерцал бокал пива в руках Филимонова. Отвел взор.

— Нет, нанять рабочих.

— Для ликвидации части забора? Пресса писала про его отсутствие и свободный проход на участок, — сразу подхватил Клавдий.

— Да. Проклятый забор.

— А что с ним не так? Для чего Акакиевой потребовалось его ломать? Участок оказался незащищенным — заходи кто хочешь.

— Очередная женская блажь от избытка средств. — Филимонов тяжело вздохнул. — Антонине Авдеевне хотелось модную современную ограду, словно в Англии: кирпичную стену, и по ней плющ, или же кованые ажурные ворота. А забор глухой, купеческий. Кондовый. Она мне: «Жора, мне надоело глядеть из окон на проклятые доски. Надо все переделать». Она искала в интернете фирмы, специализирующиеся на оградах. Но сначала приказала убрать всю переднюю часть забора, расчистить место. Попросила — я исполнил, нашел работяг, они явились с пилой, срезали фасад забора и вывезли все на свалку. Антонина Акакиевна планировала найти замену и мастеров от фирмы за неделю, но, видно, не суждено было.

— Где вы отыскали рабочих столь быстро? — поинтересовался Клавдий. — Здесь? В наших местах? Я сунулся недавно с ремонтом — пытался нанять работяг, никого не нашел.

— А мне повезло. Приехал на рынок «Садовод» на шоссе. К одному киргизу обратился, он мне сам еще пятерых своих соплеменников спроворил, — ответил Филимонов.

— Вдруг именно они и отправили на тот свет вашу работодательницу? — предположил Макар.

— С них станется… — Филимонов вновь тяжко вздохнул. — На мигрантов сейчас всех собак вешают.

— У вас самого нет каких-то особых подозрений или предположений? Версий? — осведомился Макар. — Не сочтите нас назойливыми и грубыми, но мы вместе с адвокатом моей домработницы делаем все ради снятия с нее обвинений в убийстве Матвеева. И мы просто уверены в связи этих двух событий, понимаете? Кто убил Акакиеву, тот швырнул на рельсы и ее соседа — свидетеля.

— Никого я не стану обвинять, — Филимонов поднял руки, словно защищаясь. — Не мое дело плести наветы.

— В момент нападения Акакиева оказалась дома совершенно одна, — заметил Клавдий. — Близкие ее бросили на старости лет? Сестра, домработница? Нам о них Бабкин говорил.

— С сестрой Ангелиной они полгода уже в контрах, — сухо ответил Филимонов. — Не спрашивайте у меня причину. Это их, семейное.

— Мы с ней сами планируем встретиться. У вас есть ее контакты? Телефон? Адрес? — Клавдий задавал вопросы спокойно. Особой откровенности от бывшего шофера номенклатуры — вышколенного и осторожного — он и не ожидал.

Филимонов взял в руки мобильный и продиктовал номер Ангелины.

— Антонина Авдеевна давно еще приобрела для сестры дом в поселке Торки, найти легко — кирпичный, двухэтажный, с большим участком. Ангелина Авдеевна фанат сельского хозяйства. В Москве жить не смогла — деревня ее позвала, она же из Мотовилихи, как и Тося… то есть Антонина Авдеевна. — Филимонов проговорился и густо покраснел. — Обитает на природе с хозяйством, курами и огородом. Скатайте к ней в Торки, если вам не лень.

— А ее сын? Племянник Акакиевой?

— Антонина Авдеевна много личных средств потратила на воспитание племянника: оплатила его учебу в музыкальном училище, приобрела ему квартиру в Москве. Но парень ответил и ей, и матери черной неблагодарностью, — сурово ответил Филимонов. — Он в шестнадцать лет ушел из дома и потом всегда жил отщепенцем, набил себе татуировок неимоверное количество, даже на морде… И стыдился их обеих. Стыдился Антонины Авдеевны, представляете? Ее высокой должности! С музыкальной группой рокеров он перебрался на Кипр с женой-певичкой. Своим поступком он разбил Антонине Авдеевне сердце. Она переживала из-за его отъезда больше сестры.

— У Акакиевой еще была домработница. Куда же она испарилась? — уточнил Макар.

— Яна ушла от Антонины Авдеевны полтора месяца назад, насколько я знаю