Любовь по контракту, или Игра ума - Карина Тихонова

– Прошу к столу, – пригласил я.

Она несколько секунд смотрела на мою неумелую сервировку. Курица выглядела изумительно и издавала упоительный запах. Юля несмело протянула руку, оторвала ножку с золотистой кожицей и впилась в нее зубами. Я аккуратно подвинул к ней овощи.

– Извините, ножа нет. Придется огурцы есть вприкуску.

Она не отвечала и ела все торопливей. Я старался смотреть в сторону, и не только потому, что не хотел ее смущать. По щекам Юли непрерывной струйкой катились слезы, а это зрелище все еще способно меня расстроить. Она плакала не потому, что была голодна. Просто в тюрьме контраст с прошлой жизнью проявляется ежесекундно, в любой мелочи.

Нужно было.подождать, пока она успокоится и сможет вразумительно отвечать на мои вопросы.

Она быстро насытилась, и я отложил остатки еды в сторону.

– Пожалуйста, распакуйте трубочку, – попросила Юля слабым голосом. – У меня руки жирные.

Черт, забыл салфетки...

Я и раньше таскал своим клиентам куриные окорочка, но это были мужики. Салфетки им вполне заменяли собственные тренировочные штаны.

Я аккуратно ободрал оболочку и проткнул одним концом трубочки блестящую круглую дырочку из фольги. Поставил сок перед девочкой и протянул ей свой носовой платок.

– Господи, как хорошо, – выдохнула моя подопечная и сделала большой глоток. – Спасибо вам, Никита Сергеевич.

Я скромно отмахнулся.

– Пустяки. У меня для вас хорошая новость.

– Какая?

– Марина Анатольевна дает нам деньги на залог.

– Правда?!

Юля отставила сок и с надеждой уставилась на меня.

– Правда. Как только я получу деньги, сразу начнем процедуру освобождения.

– А она длинная? – спросила Барзина беспомощно.

– Дня три-четыре еще потерпите?

Она кивнула.

– Вот и хорошо. Я за это время все сделаю. Вы курите?

Она снова кивнула. Я распотрошил пачку сигарет и сунул ей прямо в руки. Юля неловко вытрясла одну и несколько раз щелкнула зажигалкой. Руки у нее заметно дрожали. Да, девочка трусит. Хотя, может, это и к лучшему. Нам ведь не остается ничего другого, как давить на судейскую жалость.

– Ну что, поговорим? – предложил я.

Она выдохнула дым и кивнула.

– Только у меня большая просьба. Постарайтесь говорить спокойно, хорошо? Представьте, что рассказываете не о себе, а о другом человеке.

– Постараюсь, – тихо ответила барышня. И спросила:

– А Маринка сразу согласилась деньги дать?

Я немного поколебался.

– Практически сразу. Через несколько часов после нашего разговора. Согласитесь, семнадцать тысяч долларов стоят того, чтобы о них подумать.

– Передайте ей большое спасибо, – прошептала Юля.

– Непременно. Итак?

Я включил диктофон и поставил его на стол.

– Расскажите, как вы познакомились с Левицким?

– На улице, – сразу ответила Юля. – Вацлав подошел ко мне и подарил цветы. Он знал, как понравиться. Ухаживал красиво, сам был такой романтичный... Я в него влюбилась почти сразу. А потом, когда мы начали встречаться, он мне работу предложил в своем кабинете.

– Что входило в ваши обязанности?

– Ничего особенного. Встречать клиентов, провожать клиентов, следить за хозяйственными расходами... Мы же всех угощали чаем или соками... Делать запасы продуктов. Контролировать работу персонала: чтобы приходили и уходили вовремя, а не мотались в рабочее время по своим делам. У нас там секретарша не очень надежная... Собралась замуж выходить и бросать работу, поэтому была очень недисциплинированной. Вот и все. Ну и по обстановке...

– Понятно. А как к этому отнеслась жена Левицкого?

– Маринка была недовольна, – ответила Юля. – Я сама слышала, как она его ругала. Говорила, что должность ненужная, что он должен научиться отделять личные отношения от деловых... В общем, правильно говорила. Но Вацек уперся, и она уступила.

– Сколько вы встречались?

– Год. Они с Мариной тогда уже полгода раздельно жили. Я первое время понятия не имела, что они женаты. Говорю же, она каждое утро являлась за нами на квартиру и отвозила на работу. Разве жена это выдержит? Я знала, что она генеральный директор фонда, знала, что фонд – наша дочерняя структура. Думала, отношения чисто деловые. Потом меня девочки на работе просветили.

– Какие у вас были отношения? – спросил я с тайным любопытством.

– С кем? С Вацлавом?

Я постыдился признаться, что имел в виду совсем не Вацлава, а его жену. Поэтому молча кивнул головой.

– Очень хорошие. Сначала.

Она опустила голову и начала кусать губы.

– А потом все разладилось. Я и раньше знала, что у него других баб полно. И Маринка меня предупреждала. А в то утро он мне велел собрать вещи и ехать домой.

Она снова прикусила губу, борясь со слезами.

– А как я могла дома появиться, если родители на мне из-за него крест поставили?

– Он знал об этом?

– Конечно! Но его мои проблемы не интересовали. Он мне объявил, что я ему надоела, и положил на стол тысячу долларов на тот случай, если родители меня на порог не пустят. Чтобы квартиру снять...

Она не удержалась и разрыдалась.

Я быстро подвинул ей недопитый сок и забормотал привычные утешения. Юля сделала глоток и всхлипнула, вытирая нос ладонью. Я достал из кармана еще один чистый носовой платок и протянул ей.

– Спасибо, – сказала она глухим от слез голосом.

– Успокоились? Можно продолжать?

Она решительно кивнула и скомкала платок.

– Пистолет принадлежал Левицкому?

– Да. Ему подарил оружие вместе с разрешением какой-то начальственный придурок. Вацек его вылечил, уж не знаю от чего. Наверное, от сифилиса... Это давно было, года три назад.

– Вы знали, где он лежит?

– Ну, конечно! Я же там жила!

Я читал ее показания и добровольное признание, подписанное сразу после приезда милиции. Поэтому не стал пока расспрашивать о подробностях. По опыту знаю, что такие вещи гораздо проще рассказывать на свободе. Вот внесу залог, запасусь валерьянкой, тогда и поговорим.

– Никита Сергеевич, – нерешительно начала она, – можно вас попросить?

Я сделал ободряющий жест.

– У вас есть знакомый риэлтер?

Я немного удивился.

– Наверное, найдется, если поискать.

– Не могли бы вы снять для меня квартиру?

Я опешил. Подразумевалось само собой, что Юля до суда будет жить у себя дома. Мысль о том, что все настолько плохо, мне в голову не приходила.

– А как же ваши родители? – спросил я