Детектив Киёси Митараи - Содзи Симада

Я опять растерялся, не зная, что и подумать. Что это все значит? Зачем Рёко сказала о ящике? Просто так? Без всякого смысла?

Не находя себе места, я сел посреди комнаты. Если попробовать описать мои чувства, можно, наверное, обойтись словами: я переживаю за Рёко, но это было бы слишком просто. Казалось, я схожу с ума. Как передать все то, что смешалось у меня в душе – невыносимое чувство вины, тревога за то, серьезно ли ранена Рёко, ужас, охватывающий меня при мысли, что она умрет? И все это из-за меня…

Открыв карту районов Токио, я обнаружил, как много в городе больниц. И ведь это только крупные, раз им нашлось место на карте. Больница Мукодзима Общества спасения человеческих жизней, хирургическая лечебница Хикифунэ, больница Ёцуги, больница Синкоива, госпиталь Канамати, клиника Мацунага, клиника Аото, хирургическая лечебница Кобаяси, больница Комацугава, больница Хираи… И это не все. Среди перечисленных нет двух больниц, в которых я уже побывал. Потому что они маленькие. Так или иначе, я не думал, что больниц так много.

Я вышел из дома. Пошатываясь, перешел через мост, на улице Цунасима-кайдо поймал такси и, как только переехали Тамагаву, сошел. Заглянул в снек-бар, который еще работал, несмотря на поздний час, и попросил телефонную книгу. На нашей стороне Тамагавы, в ночном баре в Мотосумиёси, телефонной книги двадцати трех муниципальных районов Токио не оказалось. Я начал обзванивать больницы. Где-то не брали трубку, а там, куда дозвониться удалось, говорили, что пациенты, нуждающиеся в неотложной помощи, к ним не поступали. Записав номера неохваченных больниц, я решил подождать до утра.

После этого вернулся домой и снова развернул карту города. «Скорая» могла доставить Рёко прежде всего в одну из больниц прилегающих к мосту Ёцугибаси районов – Кацусика и Сумида. Хотя надо расширить радиус поиска до пяти-шести километров. Тогда, кроме этих двух, она будет включать и другие районы – Эдогава, Кото, Аракава, Адати… С ума сойти! Неужели придется все больницы обзванивать? Но другого пути нет. Остается сидеть и звонить.

«Начнем с окрестностей Ёцугибаси, обведем круг диаметром десять километров. Внутри круга двадцать восемь больниц. Вычеркнем те, куда удалось дозвониться».

Я глянул в окно. Уже занимался рассвет. Летом ночи короткие. Я прилег, надеясь немного поспать, но сон не шел.

Дождавшись восьми, я выскочил на улицу к телефону-автомату. Больше ждать было невозможно. Обзвонил все больницы, до которых не добрался накануне. Трудно поверить, но ответ везде был одинаков: «Такой пациентки у нас нет».

В Мотосумиёси в телефонных будках, естественно, не было справочников по всем районам Токио. Поэтому я сел на электричку и снова поехал в снек-бар, где такая телефонная книга имелась. Выписал номера всех больниц в радиусе пятнадцати километров, позвонил во все без исключения и везде получил одинаковый ответ: Рёко к ним не привозили.

Вспомнилось, что можно позвонить в 119. Но рука не поднималась набирать эти цифры. У меня от них дрожь, как и от 110[158]. Все же я снял трубку, но позвонить так и не решился. Вдруг начнут отчитывать, что мешаю работать…

Я вообразить не мог, что найти больницу, куда увезли Рёко, будет так трудно. Надо было поехать вместе с ней на «Скорой».

* * *

Сидеть дома и ничего не делать я тоже не мог. Так и умом недолго подвинуться. Решив поехать в Аракаву, я снова отправился на станцию Мотосумиёси.

Купил билет и вдруг увидел выходящего через турникет на пристанционную площадь человека. Митараи! Только этого еще не хватало, подумал я и хотел спрятаться за колонной, но было поздно.

– Эй, Масико-кун! – услышал я знакомый язвительный голос. Отвечать не хотелось, и я молчал.

– Ты куда собрался? Что случилось? Чего так торопишься?

– Да вот, спешу… Давай в другой раз.

Митараи с удивлением на лице застыл на месте. Я быстро прошел через турникет мимо него, но тут же обернулся:

– Послушай!

Митараи сделал несколько шагов в мою сторону, я тоже – ему навстречу. Мы стояли друг против друга, разделенные турникетом.

– Если человек ранен, его ведь в хирургию везут, правда? Не к терапевту, не к педиатру?

– Не обязательно, – ответил Митараи. – От случая зависит. Все студенты медицинских колледжей до выпуска слушают одни и те же лекции. А специализацию – хирург, терапевт и так далее – выбирают после государственных экзаменов. Так что неотложную хирургическую помощь может оказать и дерматолог, и гинеколог.

– Вот оно что!

Его ответ удивил меня. А я думал, что Рёко могли доставить только в хирургию, поэтому выписывал только хирургические отделения и медицинские центры. Может, в этом моя ошибка…

– А что случилось-то?

– Да ничего особенного. Потом расскажу. – С этими словами я прыжками взбежал вверх по лестнице.

Сойдя на станции «Аракава», зашел в кафе и попросил телефонный справочник. Начал выписывать из него все подряд – терапевтов, дерматологов, гинекологов. Потом стал звонить. Как ни удивительно, опять безрезультатно. Ни в одной больнице пациентки по имени Рёко Исикава не оказалось.

Выйдя из кафе, побрел наугад, не отдавая себе отчета куда. По пути стал расспрашивать прохожих, нет ли поблизости больницы. Кто-то показал мне дорогу, и я отправился в регистратуру, нимало не смущаясь, что, возможно, уже звонил сюда. Мне было все равно. Я толком не понимал, как действовать дальше, но делать что-то надо. Совершенно невероятная ситуация. Как я ни старался – все напрасно. «Скорая», которая увезла Рёко, растворилась в запутанном лабиринте под названием «Токио». Возникла откуда ни возьмись и спрятала ее от меня.

Когда я добрался до дамбы, возведенной вдоль Аракавы, ноги уже стали как палки и жутко болели. Каждый шаг давался с трудом. Когда наконец это до меня дошло, я присел на траву. Солнце уже садилось, пейзаж сменился – теперь я видел вдалеке улицы района Сумида.

Что-то мне напоминала эта картина… Ага, вспомнил! Мы переезжали с Рёко в Мотосумиёси. Остановили грузовичок на дамбе, спустились к Тамагаве. Был такой же закат. Кажется, с тех пор прошло так много времени… Столько всего случилось… На десять лет хватит. Грусть в душе человеческой запечатлевается на всю жизнь. Совсем не так, как радость.

Я встал и, пошатываясь, добрел до станции. Сел в электричку, обратно в Мотосумиёси. Я был вне себя, проклиная собственное бессилие. Потом вдруг вспомнил, что целый день ничего не ел. Но аппетита не было никакого. Больше того – даже мысль о еде вызывала тошноту.