Рассказы - Роберт Альберт Блох

— Я завоюю Элиссу и сведу Карло с ума.

6.

Вернувшись домой, Никколо не остановился в гостинице отца. Теперь у него были деньги, и он снял комнаты в городе, под квартирой молодоженов, за которыми следил. Он не видел их целый месяц, пребывая в своей темной комнате со скрипкой. Теперь он играл в темноте, так как не нуждался в нотах. Он разрабатывал только две темы. Одна была мягкой, сладкой и нежной, волнующей и страстной красотой.

Когда Никколо играл, его лицо пылало в экстазе, и тепло наполняло все его существо. Вторая тема выскользнула из темноты. Потом становилась мягче. Потом начинала бегать, прыгать и танцевать. Сначала она пищала, как крыса, потом лаяла, как собака, и, наконец, завывала, как черный волк. Это был дьявольский вой чудовищной силы, и когда Никколо сыграл его, руки его задрожали, и он закрыл глаза. В течение месяца Никколо снова и снова проигрывал эти две темы в своей крошечной комнате — в одиночку. Вернее, не совсем один, потому что в его мозгу звучал шепот, подсказывающий каждый звук, и невидимая рука вела смычок по струнам. Никколо играл без остановки, он похудел и осунулся. Через месяц музыка стала частью его самого, и он был готов…

Потребовалась неделя, чтобы снова подружиться с соседями. Ещё через неделю он уже изучил их привычки, узнал, когда Карло работал в винном погребе и оставлял Элиссу одну. Затем, однажды днем, Никколо посетил Элиссу. Пока они разговаривали, она величественно восседала в облачении своей белокурой красоты, и через некоторое время Никколо предложил ей что-нибудь сыграть. Он достал скрипку и провел смычком по струнам, не сводя глаз с ее лица. Пока он играл, его глаза не отрывались от ее лица. Его глаза наслаждались ее лицом, как музыкой наслаждалась ее душа. Мелодия звучала снова и снова; в бесконечных вариациях она поднималась в парящей рапсодии. И Элисса тоже поднялась и подошла к нему, ее глаза были пусты, если не считать наполняющего душу величия музыки. Потом Никколо отложил скрипку и обнял ее.

Он пришел на следующий день и на следующий. Он всегда приносил скрипку и играл, и она всегда отдавалась музыке. Несколько месяцев Никколо был счастлив. В течение многих месяцев он играл каждый день, и его ночи наконец, обрели покой. Карло ничего не подозревал.

Никколо начал строить планы. Скоро он вернется в Милан на сольный концерт. После этого прославится — и отбудет в турне. Под влиянием своей любви он написал достаточно, чтобы обеспечить себе успех в дебюте. Он возьмет Элиссу с собой, и вместе они достигнут невиданных высот. И тут он вспомнил. Он не мог поехать ни в Милан, ни на концерт. В тот вечер у него была назначена встреча в Пещере дураков.

Никколо не хотел умирать. Он не хотел отдавать свою душу. Проклятая сделка! Но выхода не было. Каждый день, видя Элиссу, он с еще большим рвением мечтал о жизни. Зная, что конец близок, он приходил все чаще, рисковал все больше и больше. Он считал часы, минуты. За три дня до назначенного времени он пришел туда вечером. Карло опаздывал, поэтому Никколо играл. Элисса сидела, ее лицо было пустым, как всегда, когда он играл. Иногда Никколо ловил себя на том, что жалеет, что у него нет обольстительной музыки, что сам по себе он не вызывает такого обожания у любимой женщины. Но это было слишком много, чтобы надеяться; Элисса любила Карло, и только музыка отдавала ее Никколо. Этого было достаточно. Чары оказались сильны. Никколо играл сегодня так, как никогда не играл раньше, и, когда музыка стала громче, она заглушила звук шагов на лестнице.

Карло был здесь.

Никколо перестал играть. Элисса открыла глаза, словно очнувшись от глубокого сна. И Карло повернулся к ним обоим. Он стал крупным мужчиной, его сильные руки судорожно сжимались и разжимались. Тяжелое тело Карло метнулось через комнату, и руки потянулись к горлу Никколо, но так и не добрались до него. Тонкие руки Никколо лежали на скрипке, и он начал играть. На этот раз он играл не любовную мелодию. Эта музыка была другой — песня безумия. При звуке крысиного писка Карло остановился. Никколо наблюдал за тем, как вопли скрипки нарастают. Глаза Карло расширились. Визг перешел в стон. Широко раскрытые глаза Карло покраснели. Стон превратился в нарастающий лай, в вопль агонии. Карло схватился за голову. Он отступил назад и опустился на колени.

Никколо продолжал играть. Скрипка взвизгнула, смычок задвигался вверх и вниз, как раскаленная докрасна кочерга, опускающаяся на человеческую плоть. Никколо играл до тех пор, пока Карло не покатился по полу, лая в такт, с пеной на губах. Никколо играл до тех пор, пока комната не наполнилась ужасными звуками, пока стекло не задрожало от вибрации, а пламя свечи не заколебалось в агонии. Никколо доиграл и остановился.

Карло лежал и стонал, потом поднялся на колени и посмотрел на Никколо. Потом взглянул на Элиссу. Никколо проследил за его взглядом. Элисса… он забыл Элиссу! Он заиграл музыку безумия и забыл, что она по-прежнему в комнате. Элисса лежала там, где упала, и лицо ее было белым, как у мертвеца. Карло посмотрел на нее и рассмеялся. Никколо всхлипнул. Слезы катились по его щекам.

Муж и любовник смеялись и рыдали вместе. Все было кончено. Она умерла, а он сошел с ума. А через две ночи Никколо должен отправиться на свидание в Пещеру дураков. Так вот каков был дар Сатаны! Эта ужасная насмешка и привела его сюда. Мертвая женщина лежала на полу, а безумец ползал подле нее, хихикая. Никколо поднялся, чтобы уйти. Смычок случайно задел струны. Безумный Карло со смехом поднялся и схватил скрипку. Он разбил ее об угол и выбросил из окна. Все еще смеясь, он обернулся, но в его глазах не было ненависти. И тут Никколо осенило.

— Карло, — прошептал он. — Карло.

Свихнувшийся муж рассмеялся.

— Карло, твоя жена умерла. Но я не убивал ее, клянусь. Это был дьявол, Карло. Дьявол, обитающий в Пещере дураков. Ты хочешь отомстить за смерть жены, не так ли? Карло? Тогда найди дьявола через две ночи в Пещере дураков. Запомни, Карло, через две ночи в Пещере дураков. Я останусь с тобой до тех пор и скажу, куда идти.

Безумец рассмеялся. Никколо тихо повторил свое предложение. Он шептал это всю