Антология советского детектива-48 - Николай Иванович Леонов

Сашка остался убирать стол и готовить закуску для продолжения праздника Плащевизации. Мы с Котом отправились по каким-то магазинным подсобкам – в стране лютовала горбачевская борьба с пьянством, потом оказались почему-то в ресторане Дома литераторов, потом у каких-то знакомых, потом у незнакомых, и я всех их спасал, демонстрируя красоту своего плаща, а некоторым, наиболее симпатичным, даже давал померить.

Мы плавно проходили три стадии опьянения, о которых нас предупреждали еще в школе – стеклянный, оловянный, деревянный.

Домой попал под утро, полуживой. Крался по коридору, как диверсант, конечно, что-то с грохотом опрокинул, и мама, выглянув на шум, сказала восхищенно-весело:

– Ой, сынок, какая на тебе красивая жилетка!

Плащ где-то потерялся по дороге. На празднованиях, посвященных ему.

Осталась от него на память невыразимой красоты подстежка благородных цветов радуги, сорванной с неба пьяным художником.

Пролетел я. Вышло так, что променял я компьютерные миллионы на свитку, да и ее черт в преисподнюю унес.

Смешно сказать – Серебровский таки провернул при помощи Кота операцию с компьютерами, миллионы стали реальностью, и Хитрый Пес заложил начало своей сегодняшней империи. После компьютеризации началась ваучеризация, потом приватизация и окончательная долларизация всей страны.

А я по-прежнему жалел о потерянном плаще неземной красоты больше, чем о том, что меня не взяли в компаньоны неслыханного бизнеса.

Наверное, я бы и сам не пошел в бизнес. Как правильно заметил однажды великий пролетарский письменник – рожденный ползать летать не может. Летать мог только крылатый конь Пегас. Но он был не верный, а капризный, своенравный и злопамятный.

Хитрый Пес сказал очень давно, что ценит меня не за деловитость. Надо бы при случае спросить – а за что?

А он скорее всего ответит мне так же, как сказал минуту назад какому-то шустрому мальчонке-журналисту:

– Все, что выгодно мне, – выгодно России! Это и есть мое мироощущение – здесь, сегодня, сейчас…

Кот Бойко:

МОЯ ЛЮБОВЬ

– Не стой в дверях, как рассыльный, – засмеялась Марина. – Иди сюда…

И покатились, серебряно зажурчали шарики у нее под языком.

– Точите нож, мочите солью кнут, – предложил я осипшим голосом.

– Ну нет! – покачала Марина головой. – Как ты говорил раньше – давай я тебя покиссаю… Не чужие все-таки…

Не обняла, не прижалась, почти ко мне не притронулась – потянулась на цыпочках и чмокнула в щеку.

По-товарищески, по-братски. Без всякой туманящей голову страсти, мешающей жить, никому не нужной чувственности, так сказать, без неуместной между чужими сексуальности.

Эх, Марина, просил ведь тебя – не оглядывайся на горящий Содом! Мой сладостный соляной столп.

Держал ее осторожно за плечи, смотрел в это лицо – мое проклятие, мое благословение, чертову усмешку, ангельский приветик, удивительный лик богородицы, вышедшей на панель. Волшебная навесная печать-кустодия на свернувшемся свитке с прописью моей судьбы.

Женьшеньщина моя.

Столько мечтал сказать, а увидел и спросил глупость:

– Как живешь?

– Фантастика! Картинки с выставки! – прищурилась Марина. – Слышал, наверное, в губернаторши я нынче подалась!

– А если моего друга в губернаторы не возьмут?

– Типун тебе на язык! Тогда мне конец – Сашка от досады в президенты прорвется. А у царицы морской, сам знаешь, как сказочка закончилась…

– А чем плохо? – спросил я серьезно. – Сидишь ты, старуха, у разбитого корыта, а тут и я иду с большой рыбалки, старик победитель, с главным призом – аккуратно вырезанной дыркой от бублика…

– Я-то все время думала, что Сашка и есть ведущий наш старик рыбак, – усмехнулась Марина.

– Нет, Марина, Сашка не рыбак. Он у нас золотая рыбка…

– Ага, интере-е-сно, – протянула Марина. – Итак, я у разбитого корыта, ты с дыркой от бублика. Как говорит мой умный муж, надежный инвестмент в будущее! Что происходит?

– Начинаем сказку сначала…

Марина долго смотрела мне в глаза, потом обняла меня, прижала мою голову к груди, быстро, волнуясь, чуть картаво сказала:

– Кот дорогой, ты ничего не понял! Мерзкая старуха и золотая рыбка – это один и тот же персонаж! Старуха всю жизнь обманывала его… Рыбка уплыла, когда старик устал мечтать…

– Марина, я никогда не устану мечтать о тебе, – сказал я шепотом, и острая нежная сила вздымала и раскачивала меня, и я летел без памяти и направления, как воздушный змей. – Без тебя жизнь не пляшет… Для меня ничего не изменилось… С первого дня…

Она оттолкнула меня.

– Перестань, Кот! Все ушло! Жизнь изменилась! Мне ни с кем не было так хорошо! Поздно начинать сначала! Никогда не взойдет солнце с запада…

– И не надо! Давай остановим его в зените, – предложил я.

А она медленно, грустно покачала головой:

– Ничего у нас с тобой не получится, Кот. Мы оба живем на одолженное время.

– Что ты говоришь, любимая? Ты раньше никого и никогда не боялась…

– А я и сейчас никого не боюсь. Когда я была маленькая и мне снилось что-то страшное, я во сне расправляла руки и улетала от своего страха, как птица…

– Ты перестала летать?

– Мне кажется, я больше не опускаюсь на землю. Приснился волк и съел мой сон.

– Может быть, это прекрасно?

– Нет. Это не свободный полет, это призрачная легкость сомнамбулы. Ты ведь сам всегда говорил: жизнь – это не то, что с нами происходит, а как мы к этому относимся.

– Тебе нравится твоя жизнь? – спросил я серьезно.

– Она мне безразлична, – пожала Марина плечами. – Жить стало неинтересно до рвоты… Я знаю, что до самой смерти со мной не произойдет ничего интересного.

– Давай, любимая, побежим к горизонту, – сказал я неуверенно. – Там, впереди, за этой воображаемой линией может оказаться тьма интересного…

Марина засмеялась:

– Кот, а почему горизонт всегда впереди? Почему горизонта не бывает позади? Мы ведь можем бежать с тобой лишь назад. У нас с тобой было такое прекрасное вчера, что наше завтра может быть только хуже…

– Не преувеличивай! Между вчера и завтра живет пустяк по имени «сегодня». Давай жить сегодня, здесь, сейчас!

Марина погладила меня холодными ладонями по лицу, с улыбкой сказала:

– Как вы похоже говорите! Какие вы одинаковые – и ты, и Хитрый Пес, и Серега!

– Мы – одинаковые? – удивился я. – По-моему, мы все очень разные!

– Нет, Кот, вы не разные. Я вас всех очень давно знаю. Мне кажется иногда, что Господь стал лепить из праха замечательного человека, увлекся, а потом сам увидел – переборщил! Многовато для одного получилось, разорвал он свою животворную глину на три куска и вышвырнул вас в мир. Каждому разное досталось, а основа у вас