Четвертая подсказка - Кацухиро Го

Выслушав объяснение Цуруку, Руйкэ задрал подбородок и проворчал:

– Ясно… Может, это была обида на полицию за то, что та выбросила Хасэбэ? Или попытка привлечь ее к ответственности за то, что не смогла приструнить его?..

Пока Руйкэ что-то бормотал, Цуруку обдумывал собственные слова. «Их мутило…» Так ли это? Представим: кого-то изнасиловали, а сыщик потом мастурбировал на этом месте. Или: он занялся этим там, где убили чьего-то друга. Или: там, где пострадала чья-то семья?..

– В общем, это не имеет значения.

Придя в себя, Цуруку посмотрел туда, откуда доносился голос. Руйкэ, не моргая, говорил в пустоту:

– Думать об этом можно бесконечно, но смысла в этом нет. Возможно, это был такой прием: упомянуть Хасэбэ ради того, чтобы запутать следствие…

Его взгляд внезапно направился на Цуруку.

– Прошу извинить меня, господин начальник отдела Цуруку, но я хотел бы попросить вас заняться проверкой писем и телефонных разговоров. Нет, я все прекрасно понимаю, нет более неблагодарной работы, чем та, которой ты занимаешься, зная, что она бессмысленна. Тем не менее это та работа, которую мы должны выполнять. Такова природа сыщика, что ли, или его судьба… Или, можно сказать, так устроен мир. В общем, служить обществу – дело тяжелое, – разглагольствовал Руйкэ, не обращая внимания на Цуруку. – Если будет что-нибудь, связывайтесь со мной. Заранее благодарен, заранее благодарен…

Оцепеневший Цуруку ошеломленно посмотрел в спину выходящему из комнаты Руйкэ. Человечек с вьющимися волосами удалился, а на смену ему пришел сотрудник отделения, державший в руках картонную коробку. Поставив ее на длинный стол, он поинтересовался у Цуруку, нужно ли позвать других сотрудников. Тот дал указание найти пять человек, которые в настоящий момент свободны.

Сотрудник вышел из комнаты, и у Цуруку возникло чувство, что его все бросили. Пачки бумаг, уложенные в коробку, пластиковые футляры, содержащие кассеты с записями… Когда Цуруку прикоснулся к ним, перед глазами у него всплыло лицо Хасэбэ, и в груди растеклась горечь.

Цуруку подумал, что Хасэбэ постоянно повторял эти слова, будто поторапливая: «Давай, делай быстрее карьеру». Раньше он искренне радовался этому. Но теперь стал понимать: «Хасэбэ не верил в меня. Ни как в следователя, ни как в сыщика. Считал, что никогда не станет для меня Хасэко…»

Косточка по имени Юко Хасэбэ осталась на дне желудка непереваренной. Впрочем, действительно ли это косточка? А что, если окажется, что это нитроглицерин?

– Приведи сюда Тодороки, – попросил Цуруку попавшегося ему на глаза сотрудника. – Он внизу, в кабинете аудио- и видеотехники.

8

– Подойдет, значит, ответ «да» или «нет»? – Киёмия сложил руки на металлическом столе и намеренно сделал мягкое выражение лица. Судзуки, улыбаясь, наблюдал за ним.

«Девять хвостов»… По ответам на девять вопросов надо отгадать форму души. В четвертом вопросе игры воображаемый Киёмия, выросший из студента в полицейского, идет по пологому склону, держа кого-то за руку. Этот кто-то – господин Юко Хасэбэ?

– Да, вполне подойдет. – Судзуки энергично кивнул. – Можно отвечать «да» или «нет».

– Тогда – «нет».

Переполненные удивлением глаза пристально посмотрели на Киёмию. Тот спокойно посмотрел в ответ.

– Итак, четвертый вопрос на этом закончен?

Нарушенное эмоциональное состояние уже восстановлено. Киёмия полностью контролировал ситуацию. Убедившись в этом, он ударил каблуком своей кожаной туфли по полу под столом. Сзади послышался притворный кашель Руйкэ. Секунд через десять подчиненный Киёмии, улучив подходящий момент, выйдет из следственной комнаты и отправится к Цуруку, чтобы получить информацию о Хасэбэ.

Судзуки, не подавая признаков того, что заметил тайный обмен сигналами, излучал восторг. «Наверное, он рассчитывал застигнуть меня врасплох?» Действительно, этот замысел Судзуки на мгновение вывел Киёмию из равновесия. Судзуки одержал секундную победу – в обмен на серьезную зацепку, которую он дал Киёмии.

– Вы знаете господина Хасэбэ?

– Это ведь вы, господин сыщик, с ним знакомы. – Судзуки уклонился от ответа на вопрос. – Он же ваш товарищ…

– На самом деле я не очень хорошо его знаю. Мы из разных отделов.

Киёмии было знакомо имя Хасэбэ. Лейтенант, позорную историю которого пресса сообщила четыре года назад, летом, и который осенью того же года покончил с собой. Каких-то прямых контактов с Хасэбэ, который был заметно старше, у Киёмии не было. Правда, он слышал, что Хасэбэ – незаурядный сыщик. Узнав, что его отправляют в отделение Ногата, Киёмия предчувствовал, что, возможно, это как-то связано с той историей, поэтому удивился тому, насколько легко Судзуки подтвердил его догадку.

– Ну а вы сами, господин Судзуки, что скажете? Каким человеком был господин Хасэбэ?

– Господин сыщик, – Судзуки покачал стриженной ежиком головой. – К сожалению – а, может быть, и к счастью, – я тоже не знаю подробностей. Я никогда не встречался с ним, не разговаривал и ничем не был ему обязан. Но я читаю в режиме реального времени ставшие знаменитыми статьи. И тот еженедельный журнал я тоже с удовольствием читаю, стоя в круглосуточных магазинах… меня всегда напрягают страницы со склеенными краями в этих журналах. Хе-хе-хе… – Судзуки с усмешкой почесал голову. – Если проверите, сами убедитесь: мы с ним просто совершенно незнакомые друг с другом люди… – На его глуповатом лице промелькнула надменная улыбка. – Однако, господин сыщик… Неужели такие, как вы – люди из элиты, – просматривают подобного рода бульварную прессу?

Послышался голос: «Я вас покину», – и Руйкэ встал со своего места. Прежде чем уйти, он подошел к Киёмии и положил на металлический стол написанную от руки записку: «19 часов Кавасаки такси → Нума, плата наличные».

Киёмия положил записку в карман и услышал, как за его спиной открылась и закрылась дверь. «В девятнадцать часов взял такси из Кавасаки – значит, прибыл в Нумабукуро примерно в двадцать часов, оплата наличными…»

– Что это? – поинтересовался Судзуки.

– В каком смысле «что»?

– Да ведь когда вы, господин сыщик, увидели, что в записке, у вас стало такое радостное лицо… Оно просто излучало: «Ну все, дело в шляпе».

– Это что, тоже мистическое озарение? Если так, то оно у вас по-прежнему в плохой форме. В такие места приятные записки не приносят. Это комната, где расследуют преступления.

Судзуки с удивлением наклонил голову набок.

– Но если это записка о задержании преступника, вы же обрадуетесь? Или если она о том, что жертва преступления выжила… Вы ведь в какой-то степени вздохнете с облегчением.

– В какой-то степени?

– Ой, простите… Я не имел в виду ничего такого. Я просто из тех, кто сразу произносит то, что приходит в голову. Меня еще с давних пор за