Современный зарубежный детектив-9. Компиляция. Книги 1-20 - Роберт Уилсон

начали жить как люди. Несколько дней спустя в новостях сообщили про убийство Резы Сангари, и она осталась абсолютно невозмутимой. Мы курили траву. Восхитительная еда, дорогое вино и много очень жесткого секса.

ФБР объявилось в один из дней на следующей неделе. Они хотели поговорить с Мэдди наедине. Я вышел. Затем они захотели побеседовать со мной. Она спросила, не может ли сначала переговорить с мужем. Мы плавно, словно сговорившись заранее, вошли в свои роли. Она вышла в кухню и впервые честно рассказала мне о своих отношениях с Сангари. Я сыграл безупречно. Я вел себя так, словно ошеломлен известием, а на самом-то деле меня ошеломило великолепие нашей игры. Полицейские ушли, но то и дело возвращались. У меня не было алиби. У меня был мотив. В субботу меня видели уезжающим в город, хотя я почти уверен, что никто не видел, как я возвращался. Они пришли ко мне на работу. На меня давили все сильнее.

— Вы с Мэдди говорили про Резу Сангари только в тот день, когда к вам впервые пришли агенты ФБР? — спросил Фалькон.

— И больше не говорили о нем никогда, — ответил Марти. — Расследование убийства внезапно прекратилось. Они узнали, что Сангари был по уши в долгах из-за пристрастия к кокаину. Все свели к убийству из-за наркотиков. Мы приехали в Европу. Моя кровь успокоилась.

Мэдди Крагмэн недоверчиво хмыкала.

— Это все твои выдумки, Марти, — сказала она. — Чистая фантазия.

— А теперь она делает то же самое с нашим другом, судебным следователем, — снова заговорил Марти, ткнув пистолетом в сторону Кальдерона. — Она хочет, чтобы я вас убил, сеньор Кальдерон. Знаете почему?

Голова Кальдерона качнулась, как тяжелый цветок на слабом стебле шеи.

— Потому что ненавидит вас. Ненавидит то, что вы олицетворяете: блудливого, хищного самца, который разбрасывает свое семя, где только может. Теперь я ее знаю, как не знал никого в жизни. Вот насколько далеко все заходит, если убиваешь за кого-то. Точно вам говорю, сеньор Кальдерон, она заходится в сексуальном экстазе, представляя вас мертвым. Вот вы лежите, открытые глаза ничего уже не видят, а в вашем каменном сердце — дыра. Тогда она почувствует себя восхитительно.

— Заткнись, Марти! — рявкнула она. — Заткнись, мать твою!

— Я обнаружил этот неожиданно приятный побочный эффект. Он действовал какое-то время. Связывал нас воедино. Оживил нашу… сексуальную жизнь. — Он говорил полувопросительно, будто его озадачило, как мало это сейчас значит.

— Связывал, но до каких пор? — выпалила Мэдди, задыхаясь от гнева.

— До каких пор? — не понял Марти.

— До тех пор, пока ты снова не начал думать, ублюдок чертов! Пока не скрылся внутри своей долбаной головы. Я любила Резу Сангари. Он спал с другими женщинами. Я перестала с ним встречаться. Потом ты убил его. А так ли это, Марти? Может быть, ты и это надумал? Я не подстрекала тебя к убийству. Если ты его убил, то сделал это по своей воле. И когда он умер, мне нужен был ты, и ты был рядом, и поэтому мы сблизились. Весь этот твой бред про Эстебана, не знаю, с чего ты…

— В этой истории отсутствует целое звено, — перебил ее Фалькон. — Большой провал между расследованием смерти Сангари и вашим появлением в Севилье по соседству с Рафаэлем Вегой.

Все трое посмотрели на Марти. Он переложил пистолет в правую руку, вытер пальцы о брюки, снова взял в левую.

— Марти, что произошло? — спросил Фалькон. — Копы, расследующие убийства, обычно не снимают с крючка людей, у которых нет алиби, но есть возможность и серьезный мотив. Агенты ФБР в этом смысле от полицейских ничем не отличаются. Проработав много лет, мы чуем убийц инстинктивно и давим на них, пока не расколются. Почему вы не рассказали, как выпутались?

Марти дернул плечами. Какая разница?

— Я познакомился кое с кем в поезде. — Он говорил нехотя, поглядывая на Мэдди. Та села прямо и задумчиво нахмурилась. — В пригородных поездах люди редко разговаривают и не спрашивают обычно, как ты относишься к своей стране, но этот парень почему-то хотел узнать все знаменитые теории Марти Крагмэна. Он хотел знать, насколько хороший я американец. Хотел знать, как сильны мои страхи, как ненасытна жадность. Думаю, благодаря страхам я и прошел испытание, не зная, что меня испытывают. Я сказал, что хочу, чтобы Америка оставалась самой могущественной страной в мире, поскольку я ведь тоже нахожусь в этой лодке и боюсь, как бы она не затонула. Через несколько дней мы встретились снова и пошли гулять в парк Брайант за Нью-йоркской публичной библиотекой. Было дико холодно. В парке есть хорошее место, где можно пообедать — «Брайант Гриль». Там этот человек признался, что понимает мои опасения и мог бы помочь от них избавиться.

— Как его звали? — спросил Фалькон Крагмэна, глядя при этом на Мэдди.

— Фоули Макнамара, — без запинки ответил Марти.

Мэдди заморгала, приоткрыв рот.

— Мы стали постоянно встречаться в «Брайант Гриль». Он рассказал мне, как важно контролировать любые ситуации, способные подорвать могущество страны. Объяснил, что цель оправдывает средства и что средства непременно должны быть жестокими и безжалостными, дабы напомнить тем, кто мнит себя сильными, с кем они имеют дело. Он сказал, что это важная часть работы агентства: поддерживать образ, сохранять верность высоким идеалам.

— Агентство? — недоверчиво переспросила Мэдди. — Марти, какое агентство?

— Слово «агентство» всплыло, когда я спросил, работает ли он на ЦРУ, а он ответил, что нет.

— Черт побери, Марти!.. — сказала Мэдди. — Нет, ты все-таки напрочь свихнулся. Агентство! Господи боже мой!

— Он сказал, что работает консультантом и поставляет информацию определенным ведомствам. Сказал, что действует только в сфере бизнеса и политики и никогда в военной. Ему понравилась моя биография: я никогда не работал на правительство, у меня документально подтвержденная карьера архитектора, я уже почти в совершенстве владею испанским. Они всего лишь хотели, чтобы я поехал в Севилью, связался с агентством недвижимости и поселился рядом с Рафаэлем Вегой.

— Во-первых, Марти, мы не планировали ехать в Севилью. Если помнишь, мы сняли домик в Провансе. Там мы собирались провести год, пытаясь начать эту чертову жизнь с чистого листа, если ты еще не забыл.

— Но мы поехали в Барселону повидать моего старого приятеля Гауди и оказались в Севилье, Мэдди, — сказал он. — Все, что от меня требовалось, — постоянно сообщать о настроениях Веги, о чем он думает, какие планы строит. Когда я согласился на это, они обещали изменить направление расследования по делу Резы Сангари. Поэтому нас выпустили из страны и даже не стали требовать от меня