Герои старого кино - Галина Владимировна Романова

– Переспали и переспали, – проговорила Вика рассеянно.

Она все не могла найти второй чулок. И под кровать заглянула, и под кресло.

Калинин, в этот момент очищающий яйцо всмятку – завтрак им принесли в номер, – посмотрел на нее удивленно и ничего не сказал. Но когда она решила выйти из номера, обронил:

– Чулок твой порвался. Ты им пыталась меня связать.

– Не ври! – вырвалось у нее, и щеки тут же покраснели.

– И ты его выбросила в мусорку, – словно не слыша ее, продолжил Калинин.

Он принялся осторожно откусывать от очищенного яйца всмятку. Оно дрожало в его руке, как желе. И ей очень хотелось, чтобы этот надменный малый выпачкался. И перестал смотреть на нее с таким милым восторгом.

Она не заслуживала, если что!

Она, по ее собственному мнению, заслуживала порицания.

– А чего это я пыталась тебя связать? – уже стоя у двери с сумочкой, спросила Вика. – Ты оказывал сопротивление?

– Никак нет, товарищ майор.

Он доел наконец яйцо всмятку. Наполнил из кофейника две чашки. И похлопал ладонью по краю кровати.

– Выпей кофе, Вика. Твое самоедство от тебя никуда не денется. И будет уничтожать тебя и по дороге домой. И по дороге на работу. Выпей кофе, это помогает.

– В чем?

Она неуверенно топталась у порога номера. Кофе хотелось.

– Это прочищает мозги. И даже я, ярый противник кофе, употребляю его с похмелья.

– У тебя похмелье? – воскликнула она удивленно и, вернувшись от двери, присела на край кровати. – А я норм. Даже голова не болит.

– А мне не очень. Держи…

Калинин подал ей чашку с кофе и крохотный, размером с ее мизинчик, круассан.

Вика благодарно кивнула. Но о чем говорить с коллегой, не представляла. Как не помнила почти ничего из прошедшей ночи.

– И не угнетай себя угрызениями совести. Пожалуйста! – Он приложил растопыренную ладонь к накачанной голой груди. – Все было по согласию – раз. И все было очень круто!

Она закусила губу, опустила голову. И Калинин ее добил:

– Даже если ты ничего не помнишь…

Глава 14

– Итак, красавица, рассказывай, как вы с Валерой Апрелевым решили меня кинуть на двенадцать миллионов рублей. Только честно рассказывай, не соври ни грамма. Иначе будет хуже, чем сейчас.

Хуже? Серьезно? Куда же еще хуже, если ей надавали по щекам, разбили губу, смазав помаду. Растрепали волосы, когда хватали за них в области затылка. И орали на ухо так, что она оглохла на какое-то мгновение. Серьезно оглохла, безо всяких выдумок. И ее довели до слез, что было хуже всего. Она же никогда не плакала. Не умела!

Но этот человек и его люди…

Человек, развалившийся перед ней в кресле, был тем самым обиженным клиентом, информацию о котором никто не сумел найти. И данный факт ей не намекал, он бил кувалдой ей в темечко, что человек этот очень опасен.

Он сумел обойти все системы безопасности их автосалона. Каким-то образом уничтожил все документы из программы о покупке машины, стер записи с камер видеонаблюдения. Он остался неизвестен. И жил не по прописке в паспорте. И даже если его имя будет каким-то образом установлено, найти его не смогут. И ее не смогут найти.

Господи, какая же она дура! Зачем она отправилась к нему? Нет, не так…

Почему она не рассказала о нем полиции? Вызвала сотрудников, когда увидела момент угона машины, а открыть личность хозяина остереглась.

– Это ты правильно сделала, – неохотно похвалил ее Якушев, когда она, сбиваясь на истерический клекот, поведала ему свою историю. – Иначе трех пальчиков на левой или правой руке у тебя бы уже не было.

Анна мгновенно посмотрела на свои руки с идеальным маникюром. И заплакала сильнее.

– Я ни в чем не виновата, поймите! Я – жертва обстоятельств! Я все оформила как положено. Приехала домой…

– Ты приехала не домой. Тебя там не было.

– Ну да-да, есть у меня квартира, которую я снимаю посуточно для свиданий. Туда я и отправилась в тот вечер с Геной. Разве это имеет значение? Где именно я была?

– Все имеет значение, красавица. И твоя ложь в том числе.

– Я не вру! – взвизгнула она на высокой ноте. – Я была в съемной квартире с Генкой. Потом, после всего… В общем, я пошла на кухню. Смотрю в окно, а там ваша машина у моего подъезда.

– Как ты узнала, что это именно моя машина?

– Так наклейка на крыше осталась. Вы ее не сняли при покупке. Сказали, что еще покатаетесь с ней, что выглядит круто.

– Сказал. Агент ноль-ноль-семь. Так, кажется?

– Совершенно верно. Эта наклейка так и осталась на крыше. И марка машины… Я же узнала марку машины. Я в этом разбираюсь. Я на ощупь узнаю марку! Я менеджер по продажам серьезного автосалона. – Она подумала и добавила с грустью: – Была.

– Уволили? – спросил Якушев.

Хотя точно знал, что ее уволили, просто выпендривался, демонстрируя сочувствие.

– Уволили. И не берут никуда. Даже при наличии вакансий не берут, – пожаловалась Анна. – Сговор такой вот…

– Ты выглянула в окно, узнала тачку. Что было дальше? – перебил ее горестный лепет Якушев.

– Вокруг нее ходили двое. Сомнительные такие личности. В темных одеждах, в капюшонах поверх бейсболок. И у одного в руках был какой-то прибор на длинной ручке. И он им водил под днищем машины. А потом они машину открыли. И сели в нее. И уехали. И я вызвала полицию. Все. – Анна в очередной раз громко всхлипнула.

– А чего не вызвала ментов сразу, как увидела, что они бродят вокруг моей машины? – прищурился опасный человек. – Чего ждала, пока угонят?

– Нет, – замотала Анна головой с такой силой, что заныло в висках. – Просто я не могла быть уверена, что они ее угонят. Ну ходят и ходят вокруг. В окно выглянула совершенно случайно!

– Хорошо. Допустим, я тебе поверю…

Якушев легко встал с кресла и пружинящим шагом – удивительно для его возраста – заходил вокруг стула, на котором ежилась побитая Анна. Она могла поклясться, что слышит, как молотит его сердце. И стук его не предвещал ей ничего хорошего – он был опасным, отсчитывающим последние минуты ее несчастной жизни. А когда Якушев, остановившись за ее спиной, наклонился и зашипел ей на ухо угрозы, она чуть не потеряла сознание.

– Ну, ну! Держи себя в руках, – подхватил он под руки ее обмякшее тело. – Не стану я тебя убивать, не бойся, девочка. Но ты должна мне помочь со всем разобраться…