Яд, порох, дамский пистолет - Александра Лавалье

Рыжий хрюкнул и уселся на пол рядом с Алексеем.

– А я очень познакомиться с вами хотел, Алексей Фёдорович. Узнать, отчего это вдова с вами откровенничать принялась. Вот и позволил… пленить себя.

Алексей раздражённо плеснул в руку воды из поданного стакана, отёр лицо. Позволил, значит. Этот газетчик дурит его при каждой встрече. Бестия рыжая, а не человек.

Дурнота потихоньку отступала. И, как назло, захотелось есть. От мыслей о еде стоило срочно отвлечься.

– Вы не ответили на мой вопрос, Квашнин. Зачем вы увезли Варвару Дмитриевну в тучерез?

Рыжий пожал плечами:

– Девушке нужна была другая квартира, я помог, только и всего. Полноте, Алексей Фёдорович, неужто вы ревнуете?

Алексей поморщился:

– Не глупите, Квашнин. Вы ходите в моих брюках, откуда у вас такие деньги? Сто шестьдесят два рубля тридцать копеек?

Рыжий встал, промолвил недовольно:

– Полагаю, это не ваше дело, Эйлер. Я могу не отвечать.

Некоторое время Алексей разглядывал сбитые носы ботинок газетчика, запылённые штанины своих бывших брюк, потом поднял глаза выше. Видимо, что-то было в них, раз газетчик сразу заюлил:

– Ну ладно, ладно, что вы кипятитесь. Были у меня некоторые сбережения.

– Врёте. Вы всё врёте.

Рыжий театрально развёл руками, мол, не верите, воля ваша, а я невинная овца. И в свою очередь спросил:

– Зачем вам сдалась эта девушка? К смерти Дмитрия Малиновского она отношения не имеет, в наследниках не числится. Теперь она никто, сестра милосердия, каких тысячи.

– Зато она может иметь отношение к гибели Глафиры Малиновской. Во время взрыва церкви Варвара Дмитриевна была на кладбище.

Рыжий сразу переменился в лице, подобрался, как гончая:

– Откуда знаете?

– Я видел её. Я был там.

– Были на кладбище? Расскажите мне, Эйлер, расскажите! Клянусь, я больше никогда не буду вас бить! Это происшествие мне все планы смешало. Никому уже не интересно отравление Дмитрия Малиновского, всем подавай подробности про взрыв! А где я их возьму? Полиция оцепила весь район, не подобраться. Моя журналистская гордость страдает…

– Выходит, вы знаете только то, что в заметке описали?

– Ну да!

Алексей только вздохнул. Надежды, что рыжий даст ему больше информации, не оправдались.

Квашнин меж тем пошёл с козырей, начал заискивающим тоном:

– Алексей Фёдорович, соглашайтесь! Я вас в гости к Варваре Дмитриевне отведу, только расскажите!

– С ней всё в порядке?

– Ну разумеется! Квартиру ей сняли в тучерезе, уж не обессудьте, где нашлось. Слухи об этом месте сильно преувеличены, мне доподлинно известно! Пока на месяц договорено, а дальше она сама решит. Да не переживайте вы так, под присмотром она!

– И кто же присматривает?

– Так Зинаида Порфирьевна! Дверь в дверь с ней живёт!

Женщина. Она под присмотром у женщины. Уже хорошо.

– И кто же сия дама?

– Да сваха наша газетная.

– Что-о-о?

– Не горячитесь, Эйлер! Выдыхайте, а то лопнете! Вот, на третьей полосе, объявления Зинаиды Порфирьевны.

«Услуги свахи Садовской Зинаиды Порфирьевны… Свяжу вам счастие на долгие лета!»

Опять это «счастие»!

«…Шатен, среднего роста, 20 000 годового дохода, желал бы познакомиться с хорошенькой женщиной. Бывать в театрах, прокатиться за город в морозную ночь и затем согреться за стаканом вина…»

– Квашнин! Вы издеваетесь! Какая морозная ночь в сентябре? Ваша сваха – дура?

– Зря вы так. Зинаида Порфирьевна надёжный информатор. Уж кому как не ей всё про всех известно! И объявления она пишет грамотно, так, чтоб кому не надо, никогда не женился!

– Квашнин, я убью вас!

– После, Эйлер, после, давайте сначала о деле. Что вы видели на кладбище?

Алексей с трудом поднялся.

– Я расскажу, Антон Михайлович, всё, что видел, и даже больше. Ответьте только, где вы взяли денег, чтобы оплатить квартиру Варваре Дмитриевне?

Рыжий усмехнулся:

– Хорошо торгуетесь, Эйлер, любо-дорого смотреть! Занял здесь, в редакции, в счёт жалованья.

Алексей покачал головой:

– Не знаю вашего жалованья, Квашнин, но предполагаю, что ближайшие полгода вы будете питаться только чаем.

Рыжий скривился, надевая обычную дурашливую усмешку.

– Не извольте беспокоиться, справлюсь!

Алексей помолчал, раздумывая. Аккуратно свернул газету. Потом решился.

– Квашнин, вы раздражаете меня, как никто другой. Но обстоятельства сложились таким образом, что мне нужна ваша помощь. Нужна ваша скорость, ваша ловкость, умение быть везде и всё знать. Мне нужно расследовать гибель Глафиры Малиновской.

– Зачем?

– Да вы знаете! – недовольно начал Алексей. Упоминать вслух о собственном незавидном положении было неприятно. – Следователь Макрушин всерьёз намерен отправить меня на каторгу. Мне нужна возможность оправдаться.

– Да ладно! – утешил Алексея рыжий. – Из вас каторжанин, как из меня статский советник. Следователь побесится и отстанет. Гораздо важнее другой вопрос. Что от вашего расследования получу я?

Алексей вздохнул:

– Полагаю, сенсацию. Я был на кладбище в момент взрыва и сразу после. Я был в доме Малиновских. Где вам взять лучшего свидетеля?

– Идёт!

Они ударили по рукам. Но в момент, когда рыжий собирался отнять свою ладонь, Алексей перехватил её и прорычал:

– Одно условие, Квашнин. Не смейте писать ложь!

Рыжий закатил глаза, делая вид, что ему совсем не больно, и, кивнув на портрет основателя газетёнки, произнёс:

– Клянусь памятью Николая Ивановича покойного, ни слова мимо правды! Он бы и сам не одобрил!

Алексей отпустил руку с полным ощущением, что его снова обдурили, вот только непонятно где. Рыжий меж тем выглядел воодушевлённым.

– Идёмте, Эйлер, разнюхаем, о чём в городе молчат[21]! Невдалеке от кладбища нашего есть чайная, весьма приличная, там и поговорим, раз уж вы предрекли мне питаться чаем! Всё равно нам в ту сторону.

– Если вы надеетесь позавтракать за мой счёт, Квашнин, то увольте, я сам отныне стеснён в средствах.

– Даже и не думал, Алексей Фёдорович, вот крошечной мыслишки такой не проскочило!

«Так я тебе и поверил, проныра…»

* * *

Выйдя из здания редакции, Алексей не сдержался и проворчал:

– Не понимаю, Антон Михайлович, зачем вы тратите своё время на службу в этом издании? Репутация у него больно нехороша.

Рыжий вытаращил на него удивлённые глаза.

– Вы действительно не понимаете, Эйлер? Это же очевидно! Подписчики! Читатели! Вот наша сила! Сорок тысяч человек!

Рыжий, помогая себе руками объяснять, двинулся на улицу. Алексей пошёл следом.

– Вы только представьте их здесь, Эйлер, они не поместятся не то что в этот двор, на эту улицу! И все эти люди жаждут развлечься и узнать о том, что с соседом приключилось. И порадоваться, что всё это не с ними! Они, может, книги в руках отродясь не держали, а «Листок» приучились читать ежедневно. Да для них наша газета