Расследования Екатерины Петровской и Ко. Том 1 - Татьяна Юрьевна Степанова

Звон разбитого стекла. Угаров был на ногах у машины, его шатало, через высаженное боковое стекло он открыл дверь «Тойоты», рванул на себя.

– В голову не стреляй! – успел крикнуть старший группы подоспевшему «электрику», который уже вскинул пистолет.

Выстрел!

Пуля чиркнула по крыше «Тойоты», оставив свой след.

Рев мотора – сокрушив шлагбаум парковки, машина рванулась со двора и сразу как будто растворилась в дожде.

Глава 34

Анализ ДНК

О том, чем закончилась засада на улице Академика Виноградова, Катя не знала. По пути из Архангельского в Москву она позвонила Мещерскому. После того, что она видела у театра Гонзаго, одиночество казалось нестерпимым – настоящей пыткой, казнью. Пусть друг Сережка и ужасен в своей бороде, но с мозгами-то у него все по-прежнему в норме, светлые мозги, незамутненный источник, а как раз этого ей сейчас очень не хватает.

Ну и, конечно же, Мещерский тут же пригласил ее отужинать в том самом тайском ресторане на Чистых Прудах.

– Катюша, закажи бамбуковую рыбу, они туда добавляют кокосовое молоко.

– Не хочу, кусок в горло не лезет.

– Почему?

И Катя рассказала ПОЧЕМУ. Все рассказала, что знала, что видела и чего не понимала.

– Дела… – Мещерский как-то сразу тоже позабыл про «бамбуковую рыбу» и «дим-самы». – Ничего себе… вот черт… И вы в убийстве этой девушки Кусковой Полины опять Угарова подозреваете?

– Его машину у парка снова камера зафиксировала, дважды такие совпадения не бывают.

– Но он не способен убить.

– Можешь за него поручиться?

– Я знал его в юности, мы жили в одном дворе.

– Сколько времени прошло с тех пор.

– Я хотел ему помочь, думал – все это какая-то ошибка. Там, в камере, он мне сказал, что безумно любит одну женщину, ее Анна зовут, назвал мне ее телефон и попросил ей позвонить, рассказать, что он в милиции. И я позвонил ей.

Катя подумала: так вот кому Гущин обязан утечкой информации и вмешательством в дело адвоката.

– Вот ты позвонил, сделал жест благородный, а знаешь, что из этого вышло? Вот он теперь на свободе, и вторая жертва мертва. Знаешь, в каком виде труп нашли? А он был с ней знаком, с этой Полиной Кусковой. Говоришь – влюблен безумно в одну, которую Анной звать, так она ему в матери годится, судя по нашим данным, а эта Полина – он к ней ночевать приезжал, она у него вроде запасного варианта была, на всякий случай, а потом под нож пошла.

– Не может такого быть!

– Соседи Полины видели его там, у нее, в Воронках. Младшая сестра Полины тоже пропала, ее в розыск объявили, может, и она убитая где-то лежит, спрятана. Эх, Сережка, знаешь, как называется этот твой жест, этот твой звонок тайком? Предательство. А Гущин еще хотел, чтобы ты помог нам.

– Ну знаешь, выбирай выражения, – внезапно вспылил кроткий и деликатный Мещерский. Борода его встопорщилась от обиды, щеки покраснели. – Предательство… Я и думать не думал… И Андрюха Угаров на такое не способен. И потом, это ведь не я его выпустил, не я ему дверь камеры открыл, а вы. Что же этот твой лысый полковник, ас оперативного сыска, так работает, что какой-то паршивый адвокат приехал и все там у вас сразу с ходу порушил – и доказательства, и обвинение.

– Ну знаешь, ты тоже выбирай выражения! – Катя шлепнула ладонью по скатерти, так что звякнули бокалы. Она не терпела, когда кто-то посторонний (пусть даже друг Сережечка) критикует «их работу».

Подошел официант.

– Проблемы? Что закажете на десерт?

Мещерский засопел, взял меню.

– Мы еще не выбрали, позже.

Катя молчала. Минуту молчала, пять минут, потом ей это надоело. Ведь она вызвала Мещерского не ссориться, а советоваться, эксплуатировать его светлые «серые клеточки».

– Ладно, все хороши, чего уж там, – вздохнула она. – Мир?

– Конечно, мир. – Мещерский тоже вздохнул, растерянно заулыбался. – И я своей вины не снимаю, только он… Андрей… я представить себе не могу его в роли убийцы.

– Все на нем сходится, но есть одно обстоятельство, вернее, не одно даже. – И Катя начала рассказывать Мещерскому про посещение дома Москалевых, про визит генерала в Центр иммунологических исследований, а также про госпиталь.

– И все это случилось за эти два дня с той нашей встречи?

– Многовато событий?

– Я что-то окончательно запутался. – Мещерский погладил бороду. – А при чем тут ВСЕ ЭТО?

– Не знаю. – Катя отвечала совершенно искренне. – Просто у меня из головы не идет все это. Их семья. Они ведь совершенно обычные люди, отец военный – ну пусть он занимает высокую должность, а мать Регина – она просто генеральская жена, каких сотни… И мальчик, он просто школьник… сбежал из дома, и это все тоже бывает, случается, но…

– Что «но»?

– Там у них что-то не так – в их доме. В их семье. Я, когда туда попала, сразу это почувствовала. Регина… она словно чего-то боялась. Сложно объяснить, это надо видеть. И мальчишка, он… Понимаешь, я его спросила: это ты был тогда на шоссе? Я имела в виду показания свидетельницы из Белян. Она возвращалась под утро на машине из аэропорта и увидела на дороге подростка, в котором потом опознала пропавшего Данилу Москалева. И она не остановилась, проехала мимо, сказала, что испугалась. Испугалась мальчишку, такое выражение еще странное употребила: «он словно что-то высматривал, караулил», ее до смерти напугал его вид. И когда я его спросила, я ЭТО и ТОЛЬКО ЭТО имела в виду.

– Ну?

– А он… Он так себя повел, будто… Там, у этих Белян, потом, уже ночью, случилось ДТП. Почти что на наших глазах. Пьяный водитель не справился с управлением и вылетел в кювет, машина перевернулась. Когда мы подъехали, он был весь в крови и орал… Мы решили, что это шок. У него было практически оторвано одно ухо, и он кричал, что кто-то только что напал на него, разбив стекло, схватил его за шею, ранил. Это, конечно, был пьяный бред. Но там, в доме у Москалевых, мне вдруг на какую-то долю секунды показалось, что Данила… что он… ОН тогда дотронулся именно до уха, и в лице у него было что-то ненормальное, что-то дьявольское… Сережа, у меня было такое впечатление, что он… ОН НАМЕКАЕТ, понимаешь? И одновременно издевается.

– Катя, ты прости, но все это как-то…

– Да я понимаю. Разве я спорю? – Катя пожала плечами. – И тем не менее есть кое-какие конкретные факты. Ну, во-первых, Надежда Тумайкина