Призрак Сомерсет-Парка - Б. Р. Майерс

Одры: на ее лице плясали тени. Губы мисс Линвуд изгибались в улыбке, но чудилось, что она хранит какую-то тайну, известную только художнику. Мистер Пембертон приостановился, но посмотрел не на свою покойную невесту, а на меня. К моему удивлению, хозяин Сомерсета ничего не сказал, довольствовавшись тем, что на сей раз просто не стал меня распекать.

Мы отправились дальше, тишина сгущалась. Лампа меж нами рисовала общий круг света, отчего мерещилось, будто с каждым шагом коридор становится длиннее. Да выберемся ли мы когда-нибудь отсюда?

– У вас в распоряжении был целый день, чтобы изучить дом, – внезапно начал мистер Пембертон, а я от неожиданности вздрогнула. – Нашли ли вы подходящую комнату для сеанса?

Разговор мистера Локхарта и Уильяма все еще был свеж в моей памяти, но я снова не осмелилась поделиться этими сведениями. У меня не было причин полагаться на мистера Пембертона. Разве он мне поверит? Я решила до поры придержать секрет – прямо как Одра на своем портрете, – пока не пойму наверняка, кто здесь мне друг.

– Полагаю, библиотека подойдет, – ответила я.

На лице у мистера Пембертона отразилось облегчение, и настроение его сразу улучшилось.

– Завтра обсудим планы по подготовке, – сказал он. – Пусть все видят, что мы действуем заодно, это очень важно.

– Еще для меня очень важно поговорить насчет последнего вечера леди Одры со всеми, с кем я сочту нужным, – сказала я. – Даже если это будет считаться нарушением этикета.

Он вздохнул.

– Приму к сведению, мисс Тиммонс. Можете расспрашивать всех, кого пожелаете.

Я с удивлением всмотрелась в его лицо, но мистер Пембертон устремил взор прямо вперед, даже не повернувшись. Вдалеке из какой-то комнаты забрезжил свет, хозяин Сомерсета замедлил шаг и сказал:

– И все же для того, чтобы наш план привел к успеху, никто не должен знать о цели ваших расспросов.

– Разговор – не единственный способ составить представление о человеке, – отозвалась я, вспомнив, как прошлой ночью прочла его, будто открытую книгу. – Моя мать говорила, что людей проще понять по тому, о чем они умалчивают. Фокус в том, чтобы внимательно слушать.

Он посмотрел мне в глаза.

– Я полагаюсь на все ваши фокусы и талант убеждения.

Хотелось бы мне чувствовать в себе ту же уверенность, какой, казалось, обладал мистер Пембертон.

– Как и мистер Локхарт, – напомнила я ему. – Когда ваш поверенный догадается, что я провожу не тот сеанс, который обещала, он будет весьма огорчен.

Я хотела испытать его, проверить, понимает ли хозяин Сомерсета – мне есть что терять. Ему требовались мои навыки, чтобы провернуть свое дело. Возможно, он пожелает что-нибудь предложить мне или по меньшей мере перестанет угрожать отправкой в тюрьму.

– Подозреваю, что, если найдется убийца Одры, ваша репутация в глазах мистера Локхарта взлетит к небывалым высотам, мисс Тиммонс. Но, разумеется, продолжайте отстаивать свои интересы.

Выслушав этот бесполезный совет, я нахмурилась и сказала:

– Это лишь привычка, которая вырабатывается у тех, кому полагаться не на кого, кроме себя, милорд.

Глава 17

Леди Одра Линвуд

Запись в дневнике

Сомерсет-Парк,

12 декабря 1851 года

Дружочек,

эта страница так промокла от моих слез, что, боюсь, чернила никогда не высохнут. Мне приснился жуткий сон, и я очнулась, не в силах вспомнить, каким прежде было лицо отца, до того, как он исхудал и побледнел от болезни. Сама не своя, я помчалась в картинную галерею, чтобы на него взглянуть.

Когда я пришла, в галерее уже был Уильям, он смотрел на мой портрет – тот, для которого я недавно позировала. Уильям стал крепким молодым человеком, мне известно, что половина служанок в него влюблена, однако он так же обойден судьбой, как и я. Как это жестоко, когда твои достоинства и жизненный статус предопределены рождением, независимо от всех твоих благих побуждений.

Но он-то, по крайней мере, родился мужчиной. Уильяму дозволено трудиться и зарабатывать себе на жизнь, ему предоставлена свобода действий – он может отправиться, куда пожелает, и начать все заново. Когда я сказала ему об этом, он так странно на меня посмотрел. И заявил, что никогда не покинет Сомерсет-Парк и никогда не покинет меня.

Уильям взял меня за руку и поцеловал, задержав губы на миг дольше, чем необходимо. Нами будто овладела какая-то сила, притягивая ближе. Тело словно перестало мне подчиняться. В глубине души захотелось поддаться этому теплу, позволить заключить себя в объятия. Но на краешке сознания звенела тревога, приковывая меня к месту. И лишь когда Уильям шагнул ближе, я встрепенулась. Быстро присела в реверансе и убежала в свою комнату.

Но сейчас, когда я пишу эти строки, я понимаю, что те чувства, должно быть, мне померещились. Я люблю Уильяма как брата. Это лишь искренняя благодарность, не более того. Я бы никогда не позволила себе столь пагубной привязанности.

Ну вот, я и прояснила все для себя. Хватит об этом; теперь же, вполне довольная, я могу отойти ко сну.

Глава 18

Мы с мистером Пембертоном вошли в гостиную и остановились под огромного размера люстрой. На обитых дорогой тканью стенах бликовали огни свечей, придавая всему в этой комнате, за исключением меня, роскошный блеск. Потертые носки моих ботинок словно прожигали подол юбки.

Окна обрамляли тяжелые парчовые шторы, складки которых были заложены как по линейке. Я представила, как Флора со щеткой для обметания пыли стоит на стремянке и пытается дотянуться до самого верха.

На другой стороне комнаты стояла сервировочная тележка, уставленная различными хрустальными бутылками и бокалами.

Красная козетка и кресла возле нее образовывали изящную композицию перед камином. Увидев нас, из кресла поднялся джентльмен. Довольно худощавого сложения, с кротким лицом. Светло-каштановые волосы его были подстрижены, смокинг приличный, однако простой. Доктор, подобно мне, среди всей этой роскоши был словно бы неуместен. И все же, если я смахивала на кусок угля, затесавшийся к бриллиантам, то незнакомец сливался с обстановкой.

– Позвольте представить вам мисс Тиммонс, – сказал мистер Пембертон, повернувшись ко мне. – Это доктор Барнаби, мой старый друг, чьим медицинским и иным навыкам я не раз бывал обязан спасением.

– О, да брось, – возразил его приятель. – По твоим словам выходит, будто ты ведешь полную опасностей жизнь, а я всякий раз являюсь тебе на выручку.

– Такое случилось лишь однажды, – улыбнулся мистер Пембертон, и джентльмены сердечно пожали друг другу руки.

– Очень рада с вами познакомиться, – сказала я.

Улыбчивый