Человек без тени - Кеннет Дун

а они отказываются предоставлять любую информацию, пока для этого не будет весомых оснований. Тайна личности клиента, мать ее. Мы опубликовали портрет в газетах, надеемся будет хоть какой-то толк. Но ведь эти юристы же уже в курсе, что он умер. И никакие родственники не объявились затребовать тело покойного. Человек-невидимка, представляешь.

То есть один невидимка убил другого. Тут было над чем подумать.

Поспав несколько часов с задернутыми шторами, я поехал в Голливуд-Парк к началу вечерних скачек. Там я встретил несколько знакомых осведомителей, которых расспросил о Парсонсе. Все утверждали, что в последнее время он не влипал в неприятности и не задолжал букмекерам особо крупные суммы денег. Свой последний день Эл действительно провел на скачках. Узнав о его смерти, ребята расстроились.

– Вообще он был неплохой парень, – ковыряя в зубах, сообщил мне ипподромный «сверчок» по имени Хлыщ. – По нему видно было, что когда-то ворочал большими деньгами, ну то есть, что зелененькие у него водились. Знал, кому чаевые давать, когда ребят угостить. И одеваться парень умел, сразу было видно, что шмотки у него старье, но не дешевка. Сильно вышли из моды, но сшиты на совесть.

Хлыщ отлично разбирался в моде, на мой взгляд, лучше, чем в лошадях.

– Ума не приложу, кто его мог кокнуть. Точно не из местных. Эл, кстати, нервный такой был последнее время, все время оглядывался и высматривал будто кого-то в толпе.

Поболтав еще с несколькими ребятами мне удалось наконец выяснить, что в день своей смерти Парсонс действительно приобрел на ипподроме кокаин. Очевидно тот самый, предназначавшийся Тане, который он спрятал под половицей. Узнав цену, я понял, что он почти ничего не заработал на этой операции, продав миссис Джордан наркотик почти за те же деньги. Да этот Парсонс, судя по всему, был тем еще альтруистом.

Придя вечером в свой кабинет в отеле, я первым делом набрал номер комнаты Бониты Симпсон. Она взяла трубку после второго гудка.

– Боюсь, у меня новости неутешительные, – сказал я.

– Зато у меня для вас есть новости! Я даже звонила вашей секретарше, оставила сообщение, но вы так и не перезвонили.

Действительно, со своим новым вампирским графиком я почти забросил коммутаторную службу. Днем, ложась спать, я отключил телефон, а потом провел весь вечер на ипподроме и даже не поинтересовался, нет ли у меня новых потенциальных клиентов.

– Я мог бы к вам зайти, когда буду совершать вечерний обход, – предложил я.

– Так начните его пораньше. Это важно, – решительно промолвила миссис Симпсон.

– Вот это доставили мне несколько дней назад в киностудию, – сказала она, швыряя пакет на стол, когда я расположился в ее гостиной. – Сегодня я пришла на работу, а мне сказали, что пакет оставили на мое имя в приемной, пока я была на съемках. Это почерк Эла на конверте, я уверена.

Внутри лежала только сложенная газета четырнадцатилетней давности, «Вестник» городка Мейпл-Хилл в штате Миннесота, как я мог судить по заголовку. Газета занимала всего четыре страницы, так что, видимо, новостей в Мейпл-Хилле в то время было немного.

– Вы ее читали?

– Проглядела. Я думала, там где-то будет упоминание об Эле, но ничего подобного я не нашла. Так что ждала вас. Очевидно, что Эл отправил мне эту газету не просто так. В ней должен быть ключ к его убийству.

– А вы не хотите отдать ее полицейским, ведущим расследование?

– Нет, – решительно ответила Бонита. – Они подошьют ее к делу и отправят пылиться в архиве.

Судя по всему, у Бониты было вполне сформировавшееся представление о методах работы полиции.

– Возьмите эту газету, мистер Стин, и сделайте то, что нужно, – торжественно заявила она.

– Кстати, я хотел вам сказать, мэм. Полиция не смогла найти никаких родственников Альберта Парсонса. Хотя они послали запрос в юридическую фирму, которая занималась оплатой его номера в отеле. То есть никто не объявился и не затребовал выдачу тела. Вы не хотели бы… заняться похоронами?

Бонита покачала головой.

– Знаете, я думала об этом сегодня на работе. Мы не были женаты, даже не были официально помолвлены. Я хочу, чтобы убийца Эла получил по заслугам, но не хочу быть… замешанной во все это. В конце концов, мне надо продолжать жить дальше. Просто… держите меня в курсе расследования.

– Конечно, мэм.

Я убрал газету во внутренний карман пиджака и направился к выходу.

– Впрочем… если вам нужно будет… то можете передать газету полицейским, – промямлила миссис Симпсон. – Только не вмешивайте меня, пожалуйста. Просто скажите, что вам ее прислал аноним.

Я продолжил обход, размышляя, почему Парсонс отправил конверт Боните на киностудию, вместо того чтобы просунуть ей под дверь номера или оставить на ее имя на стойке регистрации. Потому что в отеле все сразу становится всем известно, вспомнились мне слова Донована. По какой-то причине Парсонс тщательно скрывал свои отношения с Бонитой и не хотел, чтобы кто-нибудь узнал, что она получает от него корреспонденцию.

Завершая обход, я направился в ресторан, где планировал получить чашку кофе до того, как бар закроется. В «шахматном алькове» я увидел генерала Аксакова и мистера Доббинза, которые сидели в креслах и с мрачным видом цедили свои золотистые напитки.

– Сегодня без карт и без шахмат? – осведомился я.

– Черт знает что, – пыхнул трубкой Аксаков. – Мы договорились со Спенли на реванш, а он до сих пор не явился.

– Может быть, его сестра себя плохо чувствует? – предположил я.

– Но он бы тогда предупредил, а, молодой человек? Это вежливость аристократии. Так меня воспитывала, во всяком случае, моя мать, княгиня.

– Я постучал ему в дверь, как всегда делаю, – развел руками Доббинз. – Хьюго не отозвался, тогда я решил, что они начали партию раньше.

– Может, позвонить ему?

Доббинз замялся, чувствуя, что ввязался во что-то, нарушающее его привычный распорядок вечера. Наконец он отложил газету, поставил бокал на столик и направился к стойке регистрации, попросив соединить его с 502-м номером. Я остался в фойе, вновь вглядываясь в площадку у лифта и проход к ресторану. Сейчас светильники работали еще на полную мощность, но я все равно не видел места, куда мог бы прошмыгнуть ночной незнакомец.

– Не отвечает, – Доббинз вернулся в свое кресло и вновь зашуршал газетой. – Может, отложите партию на завтра, генерал?

– Черт знает что! – Аксаков с тоской посмотрел на шахматную доску. – Этот отель катится ко всем чертям. Я иду спать. А потом выскажу Спенли все, что о нем думаю.

Аксаков допил бренди одним глотком, смачно крякнул, вытер усы и с заметным усилием выдернул свою тушу из кресла.

– Как