Расследования Екатерины Петровской и Ко. Том 1 - Татьяна Юрьевна Степанова

– Красивый и кудрявый, – Ольга Аркадьевна улыбнулась. – И все наши бабы… и в отделе торговли, да и в исполкоме на тебя ой как заглядывались. Но ты так быстро женился.

– Жену свою я любил, ты знаешь.

– Когда-то все равно наступает время пожить только для себя. – Ольга Аркадьевна усмехнулась: – Я тут слыхала – у тебя молодая подружка. Что ж ты мне ее не представишь?

– Как-нибудь.

– Ладно, шалунишка, как знаешь. Только будь осторожным. Молодая – это не старуха. Тебе по молодости лет одной такой старой грымзы хватило.

– Брось, не вспоминай.

– Почему? Я ее тут по телевизору увидела – не ее, только снимки, конечно. Передача о жизни маршала Иллиодора Хвостова, ну и ее имя упоминалось, видно, не забыли, кто ее – балерину из Варшавы привез в Москву. Но когда ты начал жить с ней… сколько ей уже набежало? Семьдесят пять или больше?

– Я ей просто помогал. И давай не будем об этом, – Шеин повысил голос.

– Ладно, не кричи, – Ольга Аркадьевна щурилась как пантера. Казалось, ей доставляло удовольствие дразнить этого лысого, грузного, немолодого мужчину. – Знаем друг друга сто лет, чего в прятки играть… Я тоже не святая, как видишь. Возраст, конечно, давит на мои хрупкие плечи, но я бодрюсь. То, что мы можем взять или купить, – оно ведь наше, правда? Вот я беру и покупаю. И не стыжусь делать это. Все вот гляжу… а хорош он у тебя… такой славный…

Шеин проследил ее взгляд, направленный на Марка.

– Бесполезно, дорогая, – сказал он.

– Ты думаешь?

– Угу, – Шеин кивнул и улыбнулся. – Этот… мой… И глазом моргнуть не успеешь – задушит.

– С той твоей старой пассией что-то ведь тогда произошло, да? В этом роде… Дело возбудили, но так никого и не нашли. Это случилось до той кошмарной истории у нас в универмаге?

– Сколько лет прошло, Оля, с тех пор. Миллион.

– Некоторые вещи…

– Нас с тобой это не касается.

– Я официанта позову – тебе кофе или чай?

– Чай зеленый, как обычно. И попроси джем из красной смородины.

– Знаешь, мне тут на Рублевке жить стало суетно. Хочется большой дом где-нибудь на реке… И сад, и чтобы просыпаться каждое утро счастливой. Смородина красная в саду… Мой сын и его жена, они ничего не хотят понимать… Она, Василиса, она его забрала у меня. А я не вижу смысла бороться за Кешку… Кстати, как он? Ты доволен им?

– Со своими обязанностями он вполне справляется.

– Не много у него этих самых обязанностей, – хмыкнула Ольга Аркадьевна. – А ведь он взрослый уже. Мужик…

– Мне кажется, тебе надо меньше давить на него, Оля.

– Я на него давлю? – на щеках Ольги Аркадьевны под макияжем вспыхнули алые пятна. – Это она… моя невестка на него давит так, что… Мой сын, Кешка… мне тревожно в последнее время. С ним что-то творится, что-то неладное. И я это вижу. Но он отказывается поделиться со мной.

– Тебе надо меньше давить на него, – повторил Шеин. – Чуть-чуть отпусти вожжи.

Ольга Аркадьевна кивнула.

В зарослях плюща, вьющегося по террасе ресторана, гудел шмель.

Глава 16

В НЕУРОЧНЫЙ ЧАС, В НЕУРОЧНОМ МЕСТЕ

Когда Катя после разговора с уборщицей Гюльнар вернулась на первый этаж, ее окликнул полковник Гущин.

– Между прочим, я тебя жду, Екатерина. Пока что все, больше нам тут делать нечего, у них здесь своя работа.

– Подождите, Федор Матвеевич, я должна вам кое-что рассказать.

И Катя поведала о показаниях уборщицы – только о конкретных фактах: машина, оставленная в неурочное время в соседнем дворе, принадлежащая некоему Иннокентию Викторовичу, помощнику здешнего босса.

Но Гущин слушал, хоть и внимательно, однако как-то не так, как обычно. Складывалось впечатление, что его мысли далеко.

– Федор Матвеевич! – Катя едва за рукав пиджака его не дернула. Но нет, так забываться нельзя. – И вот еще что я сказать вам хотела. Эта наша потерпевшая Ксения Зайцева… Вчера при мне у следователя ей угрожала свидетельница по делу – некая Ева Комаровская, точнее, потерпевшая. «Я тебя убью», – кричала, и я это слышала собственными ушами, и следователь наш слышал, спросите, спросите его, когда вернемся.

– Да, конечно, спрошу. – Гущин среди сотрудников на лестнице увидел полковника Елистратова. – Ну, какие новости от экспертов? – спросил он его. – Что с этим тюбиком помады?

– Там только ее отпечатки, Зайцевой, – ответил Елистратов.

– А надпись в примерочной?

– Этой самой помадой и сделана.

Катя насторожилась: это походило на некий странный код – их короткий обмен репликами. Словно вот это и было самое главное, основное во всем происшествии. Их интонация и то, как они посмотрели друг на друга.

– Я слышала показания продавщицы Петровой из отдела парфюмерии, – сказала Катя, – Ксения Зайцева не покупала в универмаге ничего, не покупала помады. Значит, тюбик либо принадлежал ей, либо убийца…

– Тогда, помнишь, Федь, – тихо сказал начальник отдела убийств МУРа полковник Елистратов, – тоже в парфюмерии он ничего не взял, использовал то, что нашел в кармане или в косметичке…

– Дурдом, – ответил Гущин. – Я бы не поверил, что такое вообще возможно, если бы…

Он не договорил. И все опять уперлось в интонацию и в эту вот его многозначительную паузу. Но Катя ничего не поняла.

Она оглянулась – черт, тут все такие сейчас или только эти двое – главные начальники?

Но все кругом вроде было как обычно, как на всех прежних осмотрах мест происшествий – кипела деловитая профессиональная суета.

– Все здание осмотрели, да? – спросила Катя.

Гущин кивнул.

– Там ведь два верхних этажа закрыты, как я слышала.

– Пятый закрыт, в аварийном состоянии, мы там все осмотрели, – ответил Елистратов. – Четвертый – там тоже никого… Полуподвальный, где химчистка… В подвале пока еще работают мои сотрудники.

Катя вознамерилась спросить: но у вас есть уже какие-то предположения, как убийца проник в здание и как его покинул? Но… она поняла по их виду – рано и бесполезно спрашивать об этом.

Чуть позже…

А может, стоит пораскинуть мозгами самой.

– Знаешь, я вот все смотрю, – Гущин прищурился, – двери-то здесь совсем другие. Пластиковые, хай-тек… А тогда, помнишь, Леш…

– Дубовые, здоровенные дверищи, как не помнить, – ответил полковник Елистратов. – И открывалась всегда только одна створка – либо правая, либо левая. И все лезли, толкались.

– Екатерина, ступай, подожди меня около машины, – Гущин повернулся к Кате.

И она послушно подчинилась. Вышла из универмага на воздух, на солнце, оглянулась. Нет, эти двое что-то путают. Насколько она помнит, двери тут действительно когда-то были другие – стеклянные, с очень