Рассказы - Роберт Альберт Блох

В волнении Брин выпалил:

— Люди?! Земное человечество ещё никогда не вступало в контакт с иными разумными существами! Вейл, ты понимаешь, что означает такое открытие?!

— Да, — ответила говорящая голова. — Но ты не понимаешь. Пока не понимаешь. Эти люди ни в чём не нуждаются. Им даже незачем учиться. Поначалу я обрадовался. Я думал, что встретился с высшей расой. Ведь они живут в огромных городах, облачаются в удивительные одежды, разговаривают, общаются между собой. У них в достаточной степени развиты телепатические способности. Мы контактировали, обмениваясь мысленными образами, так как их речь слишком трудна для изучения. Их привычки тоже сложны для понимания, хотя это совсем не важно, я даже не стану говорить о них…

— Что значит «совсем не важно»?! — возмутился Ангус. — Любые сведения о планете и её обитателях очень важны!

Безмерная жадность взяла верх над страхом. Ведь обнародование такого величайшего открытия гарантировало бы Брину всемирную славу и сулило несметные богатства!

— Нет, — произнёс Вейл. — Важно лишь то, что они со мной сотворили.

Его голос дрогнул, и злая насмешка исчезла из взгляда. Бывшие коллеги смотрели друг на друга в упор, глаза в глаза.

— Видишь, что они сделали со мной? — удручённо спросил Вейл. — Знаешь почему?

— Нет.

— Ради шутки.

— Шутки?

— Да. Теперь-то ты понимаешь? Эти люди действительно обладают высокоразвитым интеллектом. Мы всегда утверждали, что разум превыше всего. Однако мы с ними не являемся братьями по разуму. Например, на Гистеро нет музыки, нет живописи. Отсутствуют даже книги. Помыслы обитателей планеты находятся за пределами творческих сфер; их не прельщает что-либо искусственное. Их не заботит то, что мы именуем «цивилизацией». Они не строят высотные здания и огромные фабрики, они нестремятся зарабатывать «большие деньги». Их мировосприятие гораздо выше того, что мы называем «патриотизмом», «идеализмом», «любовью», хотя они прекрасно понимают значения данных слов.

— Чем же они интересуются? — спросил Брин.

— Шутками.

— Шутками? — эхом прозвучал вопрос Ануса.

— Да. А поскольку в юморе всегда имеет место жестокость, то они жестоки. Они уподобились древнеримским императорам, у которых было всё, что только можно желать, и это сделало их жестокосердными в своих увеселительных забавах. Как Калигула[35]. Им не откажешь в чувстве юмора. Я это выяснил на собственной шкуре. Вот к ним прибыл я, чужак из другого мира. Испугались ли они меня? Нет, они слишком умны, чтобы поддаваться страху. Поклонялись ли они мне, будто первобытные дикари? Опять же, нет. Их реакция не была нашей человеческой. Они не изучали меня. С их стороны отсутствовало даже любопытство. Сложная наука их цивилизации не является средством изучения. Они используют её только для шуток.

Вейл умолк на мгновение, будто хотел перевести дух и восстановить сбившееся дыхание, которого у него теперь нет.

— Это они сделали со мной, Брин. Они развлекались с моим телом, будто шкодливые дети, получившие в руки новую игрушку. Но начали они с Кометы. На Гистеро нет животных, и поэтому они предпочли сначала ставить свои зловещие опыты на кошке. Ты видишь ужасные результаты их экспериментов, не так ли? Они пожелали, чтобы забавное маленькое существо осталось жить после операции по удалению мозга. Для них это была своего рода игра, головоломка. Они получали огромное удовольствие, как наши предки, которые несколько столетий тому назад возились с автомобилями и радиоприёмниками, разбирая и собирая их заново. Они это сотворили с Кометой. Они это проделали со мной!

Глаза Мартина увлажнились, и одинокая слеза сползла по щеке. Он тихо спросил:

— Ты добился желаемого, Брин, да?

— Что… что ты имеешь в виду?

— Ты отправил меня туда умирать, не правда ли?

— Нет… Нет…

— О, зачем ты врёшь? Я же не могу тебе навредить, верно?

Губы Брина невольно растянулись в улыбке. Да, это являлось чистейшей правдой. Ангус опустил пистолет. Голова Вейла не опасна, но очень полезна. Брин подумал, что следует созвать своих начальников, коллег и прочих учёных. Выставить перед ними говорящую голову Мартина. Рассказать невероятную историю. Провести исследования таинственных процессов, поддерживающих жизнь в мёртвой голове. Возможно, сам Брин сумеет овладеть хитрой инопланетной технологией сохранения жизни после смерти. Ничего сверхъестественного, никакой мистики — всего лишь разумное сочетание химии, биологии и хирургии.

Почему бы и нет? При этом все права на имущество Мартина останутся у Ангуса.

Однако у Брина имелся один вопрос, который его очень беспокоил, и ответ он должен узнать первым.

— Думаю, что ты действительно умён, Вейл, — начал Ангус. — Я не был уверен в твоём возвращении. Это правда. Но клянусь, моё поручение не подразумевало ничего закулисного. Ты самый подготовленный, самый смелый, самый выносливый. И я искренне рад, что ты с честью выполнил опасную миссию, невзирая на приключившийся с тобой несчастный случай.

— Ты называешь случившееся со мной «несчастным случаем»? — Мёртвые губы искривились в безрадостной улыбке. — Скорее «несчастным случаем» стало моё возвращение.

— Да, я как раз хотел спросить об этом. Почему они отпустили тебя? Почему они отправили тебя обратно?

— Из-за чувства юмора, — ответил Вейл. — Они отправили меня, чтобы убить тебя.

— Убить меня? Зачем? — Брин содрогнулся всем своим круглобоким тельцем.

— Я рассказал им свою историю. Сказал, что ты послал меня. Они обхохотались, проведя психоаналитический анализ твоей личности на основе моих воспоминаний. Они вывернули наизнанку всю твою сущность. Они доказали мне, что ты вовсе не ждёшь моего возвращения, а твоим мотивом была кража моих изобретений и собственности. Ты будешь это отрицать?

Дурак! Он знал! Пухлые пальчики Брина ещё крепче обхватили рукоятку пистолета, будто спасительную соломинку. Он улыбнулся через силу, пытаясь убедить себя в том, что ему нечего опасаться говорящей головы, прикованной к креслу.

— Значит, они тебя отпустили, — пробурчал он. — Что-то вроде того.

— Да. Когда я оправился от шока, то подкинул им прекрасную идею для одной славной шутки. Моя задумка взывала к их чувству юмора. Вот почему они позволили мне вернуться и убить тебя.

Теперь Брин окончательно уверовал в то, что Вейл лишился не только тела, но и здравого рассудка. Он предполагал это с первой минуты их разговора; он распознал это по нездоровому блеску жутких глаз, в которых отражалось торжество безумия.

— Чувство юмора, знаешь ли? Ты не ожидаешь моего возвращения. Поначалу ты испугаешься, увидев моё состояние, а затем успокоишься, удостоверившись в моей беспомощности. Мы поговорим. Я расскажу о необычных людях, обладающих поистине величайшими познаниями в области хирургии и химии. Как они контролируют жизнь и смерть. Как они в шутку даруют жизнь безголовой кошке и бестелесной человеческой голове. Как они заставляют биться мёртвое