Рыцари и ангелы - Майя Яворская

– Ну и что нам это дает?

– Сейчас посмотрим, – гость опять с головой нырнул в планшет.

Повисла пауза, и Кириллу не хотелось ее нарушать. Он даже пряник жевать перестал. Если Кузьмич не найдет то, что надо, истории конец. Им, конечно, когда-то повезло найти мегаценную картину Хендрика ван дер Хукса и спасти Кирину подругу от расправы[1], но нельзя же до бесконечности рассчитывать только на везение. Сестра тоже оценила важность момента и предпочла слиться с интерьером. Но тишину нарушил Чик, который решил в самый неподходящий момент появиться на кухне. В сущности, он не имел в виду ничего плохого. Просто заглянул напомнить хозяйке о давней традиции выдавать по вечерам кости. Он считал, что если задумчиво погрызть сахарную косточку, то спится гораздо лучше. Чтобы до хозяйки дошло быстрее, он еще послал выразительный взгляд и стал страдальчески покряхтывать: «Как ты могла забыть?»

Кира аккуратно открыла холодильник и извлекла завернутую в пакет кость. Достать ее из полиэтилена и не шуршать при этом было сложно, но все же удалось. Пес цапнул ребрышко с мясом так стремительно, как гепарды хватают зазевавшегося зайца, и умчался в прихожую. Самойлова ожидала услышать громкий хруст, но вместо этого различила звук, похожий на копание. Это было неожиданно. Чтобы никого не побеспокоить, она на цыпочках прошла по коридору и заглянула за угол.

Чик пытался вырыть аккуратную ямку в половичке, чтобы там припрятать угощение до ухода гостей. Но коврик был сделан из кокосового волокна на проволочной основе и по этой причине был совершенно невосприимчив к собачьим когтям. Поняв тщетность усилий, пес перешел на плитку. Но и керамогранит не собирался уступать натиску. Время шло, ничего принципиально не менялось. Поняв наконец, что все усилия тщетны, а кость прятать все же придется, питомец решил ее устроить между плинтусом и половиком. Получилось вроде неплохо, если не присматриваться. Но для верности он стащил с тумбочки Кирин шелковый шарфик и прикрыл им свою заначку. Вышло почти незаметно и даже эстетично. Удовлетворившись результатом, питомец вернулся к гостям. Хозяйка не стала пока разрушать композицию, чтобы не нервировать Чика и тоже отправилась на кухню.

– Вот, нашел! – возвестил Кузьмич так громко, что Кира даже вздрогнула.

– Что нашел?

– Маршрут.

– Какой маршрут?

– Трамвая, который пустили в девятьсот двадцать четвертом году.

– Да мало ли какие тогда маршруты запускали.

– Не скажи. В тот год по Сретенке ходили трамваи только по двум маршрутам – девятому и семнадцатому. Первый из них начинался с Большой Лубянки, шел через Сретенку, потом по Первой Мещанской, а уже оттуда на Ярославское шоссе. Второй начинался на Первой Мещанской, потом шел через Сретенку и Большую Лубянку и уходил дальше на Софийку, Неглинную и так далее. Но в двадцать четвертом году запустили трамвай по маршруту номер два. Он до девятьсот девятого года ходил по Тверской, Страстному бульвару и Большой Дмитровке, а потом его отменили. Но в том году он снова пошел, только по другому маршруту – Большая Лубянка, Сретенка, Третья Мещанская, Старая Божедомка и так далее.

– Ну и что? Я как-то не улавливаю ход твоей мысли, – потряс головой Кирилл. – Какие-то бесконечные названия улиц и куча дат.

– Что тут непонятного? – удивился Кузьмич. – У двух старых маршрутов совпадают отрезки Большая Лубянка – Сретенка – Первая Мещанская, а у нового только часть: Большая Лубянка – Сретенка, дальше он уходит на Третью Мещанскую. Ты понимаешь? Значит, больница должна была находиться где-то на Третьей Мещанской или в соседних переулках. Он же пишет: «…начал ходить трамвай прямо до больницы…».

– Не обязательно. Ты же сам сказал…

– Что сказал?

– Что трамвай ходил по Третьей Мещанской и дальше. Кстати, Старая Божедомка – это где?

– Да все там же. Улица Дурова сейчас называется.

– Ааа! Понятно. Но почему ты решил, что надо искать только на Третьей Мещанской?

– Просто решил для начала сузить круг поиска. Если там ничего не найду, двинусь по маршруту дальше.

– Гениально! – закатил глаза Самойлов.

– Ирония – это хорошо. Уважаю, – невозмутимо кивнул Кузьмич. – Саму больницу еще надо найти. Сомневаюсь, что она до сих пор функционирует.

– Дом бы был на месте.

– Очень надеюсь. Иначе все это мероприятие по поиску клада придется свернуть.

Глава 6

Креп решил не сдаваться. От несметного богатства его отделял какой-то пустяк. Только получить контакты покупателя – и все. Он человек, который прожил под одной крышей с тещей целых шесть лет. Не просто прожил, а выжил, заполучив всего лишь гастрит, псориаз и кардионевроз. Но не сошел с ума, не умер и не сделал жену сиротой. Неужели после всех этих испытаний он дрогнет перед какой-то теткой? Ерунда, что она смотрит на всех, будто собирается плюнуть ядом. Это совсем не страшно, если вспомнить, как пахнет вареное вымя. Да и необязательно ходить в лобовую атаку или давить на жалость. Как практика показала, к любому человеку можно найти подход. Вот даже старая гюрза, его теща, слегка сбавила обороты и уже не пытается метнуть в голову топор, как только видит любимого зятя. Надо только подумать.

Думать, правда, пришлось долго. Вариантов родилось несколько. Но ни один из них не гарантировал стопроцентного результата. В таком случае и пытаться не стоило. Третьей попытки подобраться к Скобе у него, скорее всего, не будет. Периодически мозг начинал закипать, кофе не помогал. Даже скандалы с тещей перестали действовать возбуждающе. В такие мгновенья Роман просто брал в руки смартфон и залипал на несколько часов в видосиках. Особенно ему нравилось, когда в роли главных героев выступала фауна. Она выглядела органичней и не претендовала на рукоплескания. В особом фаворе были собаки. Тата, правда, их тоже называла «котиками» и ехидно хихикала. Но Креп не поддавался на провокации. Созерцание псов-балбесов его умиротворяло. Как-то при просмотре очередной подборки пришло озарение. Причем такое, что хотелось от радости прыгать на диване, как в детстве, пока не провалится фанерное дно.

Магазин начинал работать с десяти утра, и сразу после открытия посетителей почти никогда не бывало. Роман, прежде чем идти, понаблюдал за ним издалека в течение нескольких дней и убедился, что это самое удобное время. Войдя в зал, он уже достал смартфон, но вдруг услышал из кабинета Скобы женский истеричный голос. Дверь была прикрыта, но оставалась небольшая щель, через которую Креп мог разглядеть только посетительницу.

– Это вы во всем виноваты! – безапелляционно заявила она, откидываясь на спинку