Расследования Екатерины Петровской и Ко. Том 1 - Татьяна Юрьевна Степанова

не особенно-то и разбежишься. А посему – не бывать тебе в данный момент femme fatale: Катя показала себе язык в зеркало. Распустила волосы, начала причесывать их, придирчиво разглядывая концы – не секутся ли. В это лето она – русая блондинка, очень естественный цвет волос при ее серых глазах. Лицо загорело там, в Новом Иордане, на свежем воздухе, и загар ей идет, а то она всегда бледная…

Бледная поганка…

Нет, на поганку мы не похожи. Надо при всей нашей самокритичности отдать себе должное. Высокий рост спасает от полноты, а длинные наши ноги-ноженции мы еще больше по моде удлиняем каблуками. Шпильки – это страшная сила.

И спорт помог. В прошлом месяце эти пробежки по утрам вдоль набережной. Правда, их было с гулькин нос, этих самых пробежек, но все равно, главное – почин. Вот немножко разберемся с этим новоиорданским случаем – и снова начнем бегать по утрам по выходным.

Катя в белой шелковой коротенькой комбинашке улеглась в томной позе на кровать в своей спальне. Да, мы еще позабыли про постельное белье. Там, в этой новоиорданской гостинице, оно хлопковое в цветочек… Смахивает на набивные деревенские ситцы.

У меня дома гораздо лучше…

Стиль…

Я сама… сама выбирала и поэтому так все это люблю…

А туда, несмотря на дешевое постельное белье, я все равно вернусь.

Этот новоиорданский медведь обозвал меня поверхностной особой…

Сон пришел неслышно, как вор. И украл Катю.

Наутро выспавшаяся, свежая как огурчик, розовая и живая как ртуть, она уже караулила у дверей приемной шефа криминальной полиции полковника Гущина в ожидании, когда у него кончится оперативка.

План созрел как-то сам собой, как яблоко на ветке, и Кате не терпелось этот свой план огласить.

– Федор Матвеевич, доброе утро! Я должна вам сказать – мне надо вернуться туда, в Новый Иордан.

– Ты же только вчера вернулась оттуда, – после оперативки и совещания у начальника главка полковник Гущин не всегда являл хорошее настроение. – Облажалась там прокуратура по полной – и попа они фантазера отпустили, и этого своего прежнего подозреваемого Султанова. Вот что бывает, когда они автономно работают, без поддержки нашего угро.

– Руслана Султанова отпустили?

– Под залог. Вчера вечером нагрянули его адвокаты, которых ему отец нанял. А до этого с утра община кавказская на митинг собралась у отдела. А ведь уже весной был инцидент – драка в общественном месте. Так что прокуратура посоветовалась сама с собой без нашего участия и решила не усугублять ситуацию. Султанова как с экспертизы привезли, так и выпустили под залог в миллион рублей. Я не против такой меры пресечения, не подумай, что я ретроград какой-то, бармалей, но для суда выпуск обвиняемого под залог всегда – сигнал. Те, мол, кто расследует – сами не уверены.

– Там пока ни в чем нельзя быть уверенным, Федор Матвеевич, – выпалила Катя. – Помогите мне, устройте мне туда командировку – в район. Мой шеф так меня не отпустит. Это дело ни в виде очерка, ни как репортаж с места событий подать в прессе нельзя, потому что там одно из действующих лиц священник. С точки зрения моего начальника это бесперспективная поездка для криминального обозревателя, раз писать нельзя. Но это дело… Федор Матвеевич, я когда-нибудь ошибалась, скажите мне?

– Много раз, – полковник Гущин усмехнулся.

– Пусть, но вы мне все равно верите. Это дело стоит раскрыть, понимаете?

Гущин стал серьезен.

– Женщина молодая убита, мы обязаны найти ее убийцу.

– Там еще две жертвы в Ордынском лесу, – сказала Катя. – Федор Матвеевич, пожалуйста, поговорите с моим шефом. Мне нужна туда командировка. А ваш Федя станет мне там помогать.

Ой, что случилось со старым лысым полковником Гущиным! Он вспыхнул как девушка.

– Ты это, Екатерина, если догадываешься о чем, языком тут в главке не трепи.

– Не буду, могила. Но вы поговорите с начальником пресс-службы?

– Ладно, сейчас позвоню.

– И вы поможете мне в случае чего здесь?

Гущин кивнул.

– Тогда у меня сразу к вам просьба: пусть розыск проверит через налоговую службу, что за фирма спонсировала строительство церкви в Новом Иордане. Есть информация, что они делали это конкретно для отца Лаврентия. Это странно. Откуда такая целевая благотворительность?

– Поп невиновен. Какая разница, кто строил ему церковь? Ладно, раз просишь, проверим. Где ты там остановишься? Комнату, что ли, снимешь?

– В гостинице, Федя меня туда снова устроит. Он очень мил и гостеприимен. И у него там тьма родственников. В основном женщины.

– Для кого бабы – мед, для кого-погибель, – печально-философски изрек Гущин. – Пригляди за ним там. Самое главное, чтоб ему оружие никакое в руки не попадало.

Оставив шефа криминальной полиции утрясать вопрос с начальником пресс-центра о грядущей командировке, Катя, чрезвычайно довольная собой, решила разыскать по телефону эксперта-криминалиста Сивакова. И нашла его в лаборатории ЭКУ.

– Не дадите мне консультацию небольшую по новоиорданскому случаю? – спросила Катя.

– Тебе это дело еще не надоело? По-моему, это в перспективе – висяк, – Сиваков никогда не отличался излишним оптимизмом. – Раз нужна консультация – приезжай.

И Катя навострила лыжи в лабораторию экспертно-криминалистического управления на улицу Расплетина.

Сивакова она нашла в огромном кабинете, сплошь заставленном какой-то аппаратурой совершенно космического вида. Эксперт притулился за маленьким столиком у окна с ноутбуком. Глядел на монитор скептически и то и дело недовольно морщился.

– Новую программу запускаем, идентификации неопознанных трупов, – сообщил он Кате. – Работает, работает, потом сбой, зависает. Импортная, я вот заметил, у нас тут все сначала не так, особенно с компьютерами, черти их раздери. Место, что ли, такое? Надо программистов вызывать, налаживать. В прошлом году одна фирма тоже систему поиска тут у нас до ума доводила. «Веста-холдинг» – ребята-программисты, всем по двадцать, а я перед ними – школяр. Мало что голова вон вся седая.

– Я к вам тоже по поводу неопознанных тел, тех, что из Ордынского леса, – сказала Катя. – Вы сказали – о них речь впереди. Я думаю, сейчас самое время. Не поделитесь подробностями?

– Так они все в деле там, в Новом Иордане.

– Следователь меня лишь с делом Марии Шелест ознакомил.

– Подробностей мало. Два трупа, сильно обгоревших, частично обугленных. Жертвы – мужчина и женщина, возраст от двадцати пяти до сорока пяти лет. Из одежды сохранились остатки джинсов – оба их носили – и спортивные кроссовки сорок третьего и тридцать восьмого размеров. Анализ крови из полости сердца показал отсутствие карбоксигемоглобина, а это значит, что причина смерти не отравление окисью углерода – удушение дымом и ожоги. Обе жертвы были уже мертвы, когда