Исправительный дом - Никки Френч

Несколько секунд никто не произнес ни слова. На гранитном лице Лоры не дрогнул ни единый мускул.

Табита без надобности кашлянула:

– Мне жаль вашего мужа.

– Как вы смеете?! – резко спросила Лора.

– Что?

– Как вы смеете при том, что произошло, говорить о каких-то там сожалениях?

– Я не убивала его, – ответила Табита.

– Вы попросили меня прийти, чтобы сообщить о своей невиновности? Пожалуй, мне лучше уйти.

– Не думала, что вы придете.

– Я хотела посмотреть на вас.

Лора и в самом деле внимательно уставилась на Табиту, а та посмотрела на Лору в ответ, и никто из них не отвел взгляд.

– Мне нет нужды убеждать вас в своей невиновности. И не за что просить прощения.

– Вот как? Совсем не за что?

– Мне было пятнадцать лет, – сказала Табита, чувствуя, что краснеет. – Я была девочкой и вообще ничего не понимала в таких делах.

Лора фыркнула:

– Ты была шлюхой!

Перед внутренним взором Табиты вдруг возникла картина. Она словно переместилась в дом Стюарта, куда он однажды зазвал ее. Стюарт провел ее в спальню, где начал раздевать. Он делал это совершенно спокойно, словно перед ним стояла посылка, о содержимом которой ему уже было известно, но все же требовалось ее непременно открыть. Табита оставалась совершенно пассивной, отчего процесс освобождения от одежды шел с небольшими затруднениями.

Стюарт толкнул ее на кровать, чтобы снять туфли и носки. Затем снова поставил на ноги и принялся расстегивать пуговицы на блузке. Табита огляделась: рядом стоял туалетный столик жены Стюарта, уставленный баночками с кремами, губной помадой и шкатулками с драгоценностями.

Полностью раздев Табиту, Стюарт отступил назад и стал разглядывать ее в окружении личных вещей своей жены. И вот только теперь, спустя столько лет, Табита поняла, что и сама была объектом, вещью. Почему она тогда не сопротивлялась, почему не сказала «нет»?

Подобные приключения в спальне жены, вероятно, позволяли Стюарту получить порцию острых ощущений. Он был насмешлив и ни во что не ставил как собственную супругу, так и Табиту. А она, обычно смурная и упрямая, позволила ему сделать с ней то, что он хотел. Табита никак не могла влиять на Стюарта, и, быть может, ей нравилось чувствовать себя беспомощной, молодой и несформировавшейся по сравнению с его женой, от которой он все больше уставал. Сколько той тогда было? Тридцать пять? Сорок?

– Я тогда была ребенком, – наконец, произнесла Табита. – А он был моим учителем.

Лицо Лоры чуть дрогнуло, как будто ее каменная маска вот-вот пойдет трещинами, но через мгновение оно сделалось еще более непроницаемым.

– Пятнадцать – не детские лета, – сказала она.

– Но я была девочкой.

– Я пришла сюда не для того, чтобы выслушивать ваши стенания.

– Но кто-то написал письмо в полицию, – заметила Табита. – Это, часом, не вы ли?

– Если бы я хотела сообщить об этом в полицию, то разве стала бы писать анонимку?

– Тогда почему вы просто не сообщили сами?

Лора почти что превратилась в статую.

– Люди всегда обвиняют в таких вещах жену. Говорят, вот, мол, должна была следить… А то еще заявят, что сама виновата. Пилила своего мужа, была фригидной, скучной, позволяла вытирать о себя ноги.

Лора бросила на Табиту презрительный взгляд.

– Что такое жизнь в браке? Об этом знают только замужние. Зачем мне трясти на людях своим грязным бельем? Да и зачем – теперь у них и так достаточно доказательств. Все узнают…

Лора наклонилась вперед, и Табита заметила у нее на резце розовое пятнышко помады.

– Мой сын тоже узнает. Про это издевательство.

– Над кем?

– Надо мной.

Табита удивленно взглянула на Лору:

– Я сижу в тюрьме! И если меня осудят, я останусь здесь на долгие годы. А ведь я невиновна. Вот где издевательство.

Лора попыталась было ответить, но осеклась. Казалось, ей потребовалось немалое усилие, чтобы все-таки раскрыть рот. Наконец, она произнесла:

– Он сказал мне, что вы сами проявили инициативу. Были влюблены в него и подловили в момент слабости. У вас… – Лора запнулась, – вы спали с ним лишь один раз. А потом он сам прекратил это.

Все сказанное было абсолютной ложью.

– И верите этим словам?

– Много лет назад я решила, что факт моей веры или неверия во что-то не имеет большого значения.

– Я вас не понимаю.

– Всё вы понимаете!

Лицо Лоры исказилось и на мгновение сделалось уродливым.

– Я видела, как вы расхаживали по деревне в рваных джинсах и какой-то нелепой хламиде, с цветными волосами, вся такая погруженная в свой мирок. Но вот люди вроде меня…

– А кто такие люди вроде вас?

– Порядочные люди.

– И как выглядят люди вроде вас?

Лора перевела взгляд на окно, затянутое пеленой серого зимнего неба.

– Я даже не знаю, почему разговариваю с вами… – сказала она, поворачиваясь обратно к Табите. – К вам помимо меня кто-нибудь приходил?

– Шона. Шона Фрай. И еще викарий.

– Она что, предлагала вам духовное утешение?

– Я не верю в Бога.

– А-а, вас уже двое! Вы и викарий, которая тоже атеистка. Вот, докатились!

Табита хотела спросить Лору о дне, когда произошло убийство, но промолчала.

– Это обстоятельство очень раздражало Стюарта, – продолжала Лора. В какой-то момент она отпустила себя и стала тараторить с пулеметной частотой. – Ведь это он сам подал жалобу!

– Да что вы? – пробормотала Табита.

– У Стюарта была одна черта – он любил писать жалобы и заявления. Он знал, куда следует направлять нужную бумагу. «Надо бить по верхам!» – говорил он. Однажды Стюарт написал жалобу генеральному директору компании «Сделай сам» с жалобой на обслуживание.

– А кому он жаловался на Мэл?

– Епископу, разумеется.

Казалось, Лора внезапно осознала, что разговаривает с Табитой не то чтобы дружески, но уж точно не как враг. Ее лицо смягчилось, и она забарабанила пальцами по столу.

– А вы могли бы сказать, когда именно это случилось?

– Нет, вряд ли, – пожала плечами Лора. – Меня не было дома.

– А где вы были?

– У меня была деловая встреча. Нужно было провести показ одного дома на побережье у Денхэма. Я отправилась туда, но клиент так и не появился. И тогда я вернулась обратно в контору.

– А почему он не приехал? – спросила Табита, обдумав эту информацию.

– Понятия не имею. Просто взял и не приехал.

– Клиент?

– Да.

– И больше вы с ним не встречались.

– Я вообще его никогда не видела.

– Что? Никогда? Кажется, в таком случае с ним должна бы поработать полиция.

– Они не могут его найти. До сих пор.

– Но ведь это довольно серьезно, – удивилась