Игры. Нерассказанное - Дженнифер Линн Барнс

Просто чудесно. Я из кожи вон лезу, чтобы спасти эту неблагодарную тварь, а он набухивается себе спокойненько.

Я поспешила к выходу. За спиной раздался гулкий, слегка вялый от виски голос:

– Бородач, не волнуйся. Она вернется.

Глава 12

Я не была у себя в квартире несколько дней. Наверное, будь я нормальным человеком, мое исчезновение бы заметили, вот только, по сути, я мало чем отличалась от Джексона с его тягой к отшельничеству. Я переступила порог в твердой уверенности, что никто меня не хватился, и вдруг увидела записку.

На листе заглавными буквами было выведено имя моей сестры. КЭЙЛИ. Чуть ниже значилось время, старательно подчеркнутое тяжелой рукой: 8 вечера.

Кто и когда подбросил записку, я не знала, но ни капли не сомневалась, что ее написала мать – и что игнорировать это послание не стоит. В лучшем случае в нем говорилось о сегодняшнем вечере. В худшем – если я все-таки пропустила общий сбор – нужно было срочно придумывать правдоподобное объяснение, где же я пропадала.

В восьмом часу я пошла к машине. А когда свернула на грунтовку, которая вела в тупик, где и стоял дом Руни, сразу поняла, что ничего не пропустила. И что на встречу позвали не только меня.

Намечался семейный сбор.

Я вошла в дом. На кухне сидели мои родители и еще с десяток родственников. На плите и на кухонной стойке были расставлены угощения – их тут было целое море. Все были одеты в черное. И только я явилась в джинсах и застиранной серой толстовке. Никто не обращал на это особого внимания, пока мать ко мне не повернулась. Тогда все мгновенно изменилось.

Если Иден Руни что-то замечала, никто не оставался в стороне.

– Рада, что ты выбралась на поминки родной сестры, – непроницаемым тоном проговорила мать. – Надеюсь, желтушные репортеры тебя не атаковали на входе.

Репортеры? Давний инстинкт потребовал скрыть даже тень изумления.

– Я никого не видела.

– Ну надо же, – произнесла мать и едва заметно улыбнулась уголками губ. Я невольно подумала о том, как изощренно моя семья умеет избавляться от нежеланных гостей.

– А где собаки? – спросила я.

– Это частная территория, – подметила мать. Ох уж этот ее талант отвечать на вопросы, не отвечая на них. – Не моя вина, если кто-то игнорирует знак «Вход воспрещен».

Никто из местных журналистов (ни из нашего городка, ни из соседних) не пошел бы на такой риск. Так ведь и новость не рядовая, сообразила я. И почему я раньше не подумала о том, что пожар на острове Хоторнов попадет на первые полосы газет по всей стране?

А может, и по всему миру…

Частный остров. Трагедия миллиардера. Юные жизни, оборвавшиеся так рано. Я постаралась не думать о том, какой медиацирк начнется после возвращения Тоби Хоторна, и сосредоточилась на других словах матери.

Сегодня – поминки моей родной сестры.

Руни похорон никогда не устраивали. Тела всегда сжигали – легально или еще как-нибудь, – чтобы никаких улик не осталось. Кэйли уже обратилась в пепел, так что вопрос уже улажен. Не будет ни официального захоронения, ни могилы, ни проповеди, ни священника.

В нашей семье устраивались только поминки.

– Ей бы не понравилось, что все в черном, – заметила я, нарушив правило невидимости номер сто один: всегда отмалчиваться.

– Думаешь, серый ей бы больше понравился? – спросила мать. Голос у нее был бесцветный, но во взгляде сквозило что-то почти человечное.

– Вряд ли, – признала я. Скорее всего, Кэйли пришла бы в ужас при виде моей толстовки.

Красотка. Само изящество. Кэйли смотрела на меня особенным взглядом. Видела во мне то, чего не замечала я сама.

Мать внимательно посмотрела на меня, потом поднялась и подошла ближе.

– Анна, я тебя знаю, – начала она, и я испугалась, что она о чем-то догадывается, но тут последовало неожиданное: – Тебе нужно услышать правду от меня. – Мать заглянула мне в глаза. – Она погибла.

Нет, она не догадывалась, где я пропадала, чем занималась и кому помогала. Но знала, что, пока сама не скажет мне эти жуткие слова, я не смогу – не смогу, не смогу – до конца принять смерть Кэйли.

Я знала, что ее больше нет. Чувствовала это. Но вот уже много дней скрывалась от этого осознания.

– Знаю, – хрипло ответила я.

– Знаешь, Анна? – Она изучающе смотрела на меня. Нетрудно было догадаться, что она ищет в моем взгляде. Пламя. Гнев. Иден Руни надеялась рассмотреть во мне хоть искорку ярости, хоть каплю желания отомстить.

А я все это скрывала. Не важно, что все эти чувства были мне знакомы. Не важно, что все они обрушивались на меня каждый раз, когда я смотрела на Тоби Хоторна, не успев напомнить себе, что передо мной Гарри.

Нет. Я не маменькина дочка.

– Иден. – Из-за спины матери послышался непривычно мягкий голос отца. – Пусть девочка поест.

* * *

Стоило мне выйти из кухни, и на меня тут же перестали обращать внимание. Вскоре я забрела в маленькую комнатку, где собрались мои дяди, «дяди», кузены и «кузены», чтобы перетереть злободневные темы и выпить пивка.

– …посредники. Минимум трое из них на Хоторнов работают!

Беседа была в самом разгаре. Контекст оставался для меня туманным. Участники разговора один за другим накидывали новые подробности.

– Копы гребаные нас отшили. Видимо, предложеньице получше поступило.

– Вот если б полиция штата не вмешалась, никаких бы проблем не возникло.

– Чертовы федералы тоже уши навострили.

Мне было ни капельки не интересно, но я понимала: если уйду, привлеку лишнее внимание.

– Так и что же?! – рявкнул Рори, брызжа слюной. – Им все с рук сойдет, только потому что денежек много? Мы позволим им такое писать о нашей Кэйли? – Он гневно швырнул на стол газету.

Мне вспомнились жалобы матери на репортеров и слова, сказанные отцом несколько дней назад: всю вину теперь свалят на нее. Вот увидишь, так и будет.

Я вынырнула из тени – возможно, это была ошибка, но все ошибки, которые я совершала, были сделаны ради Кэйли. Я потянулась за газетой и быстро прочла статью на первой странице.

Картина, которая в ней обрисовывалась, была однозначной донельзя: неблагополучный подросток – наркоманка с приводами в полицию. Трое юношей, которых могло ждать блистательное будущее, если бы не безвременная гибель.

– Они винят в пожаре Кэйли! – сказала я вслух. Но ведь трое парней сами решили отправиться на остров – себе на беду, да еще керосин с собой